Поговорим о важном. О передаче Исаакиевского собора РПЦ. Вокруг этой истории разгорелась дискуссия, в дискуссии есть сразу несколько серьезных аргументов — и каждый из этих аргументов абсолютно фальшив. Рассмотрим их по порядку:
1. «Передача Исаакия РПЦ — это реституция, награбленное большевиками возвращают законным владельцам». Это прямая и явная неправда. В законе о передаче имущества религиозным организациям нет ни слова про революцию, реституцию и тому подобные вещи. Там есть только указание: принадлежащее государству имущество религиозного назначения надо передать религиозным организациям. Теоретически, если бы советская власть построила в 1970-м году храм, сейчас этот храм по закону полагалось бы отдать РПЦ. Потом, зачем теория, когда есть практика: немецкие церкви в Калининградской области (бывш. Кенигсберг) были переданы РПЦ МП, хотя православные к этому имуществу хоть до революции, хоть после революции никакого отношения не имели. Кроме того, до революции Исаакий принадлежал не РПЦ, а Министерству путей сообщения, поскольку сама Церковь содержать собор таких размеров просто не могла. И даже жалованье тамошнему причту выплачивалось не из пожертвований (церковных доходов), а непосредственно из государственного бюджета. То есть до революции Исаакий был государственным имуществом, которое обслуживали государственные служащие, получавшие государственную зарплату. И это если не вспоминать, что до революции главой РПЦ был император, управлял РПЦ государственный чиновник, и на содержание РПЦ и ее инфраструктуры (помимо Исаакия) выделялись средства из госбюджета. По сути, никакой отдельной «церкви» не было, было Министерство православной религии. Аналогичная модель действовала и в исламе — еще матушка императрица Екатерина Великая учредила Духовное управление мусульман, чтобы как-то структурировать исламские общины. Наконец, в законе ничего не сказано про передачу имущества только РПЦ — и мусульмане, и иудеи, и всевозможные католики-протестанты-буддисты тоже имеют право взять и потребовать себе какой-нибудь приятный кусочек недвижимости. Устраивая громкий процесс передачи, будьте готовы к тому, что и представители других религий начнут «возвращать утраченное». Краткое резюме: в законе нет ни слова про реституцию, Исаакий был госучреждением, а сама РПЦ в качестве отдельной структуры начиная с Петра Великого вообще не существовала.
2. «Если здание было построено как Храм, то оно и должно использоваться как Храм, а не какой-то там музей! Строившие Исаакий православные предки его не в качестве музея задумывали!» И снова прямая и явная неправда. Во-первых, в Исаакии в среднем проходит по 2 службы в день (640 служб за прошлый год), и верующих на эти службы пускают бесплатно. То есть никто не ущемляет право наших уважаемых православных сограждан участвовать в религиозных службах в Исаакиевском соборе. Во-вторых, «храм» — это некое сакральное, священное место для сакральных, священных таинств в виде общения с Богом. Мысль о том, что для всемогущего Господа Вседержителя Миров имеет значение запись о статусе недвижимости в госреестре, довольно оригинальна и показывает нам не христианское, а как раз предельно советское мышление («без бумажки ты букашка, а с бумажкой — человек»). В-третьих, о наших православных предках, построивших величественный Храм в назидание потомкам. Кто был Патриархом Всея Руси во время строительства Исаакия? Ах да, никто. Потому что главой Ведомства Православного Вероисповедания (именно так именовалась в официальных документах совокупность органов церковного управления в юрисдикции российского Святейшего Правительствующего Синода) был Помазанник Божий, царствующий Государь Император. Никогда не задумывались, что титул «помазанник божий» означает? Этот титул означает, что править Россией императору поручил лично Господь Бог и у императора имеется «божественный мандат» (в отличие от, скажем, «народного мандата» у президента), обосновывающий его право на власть. Это ключевая идея всех классических монархических режимов, обосновывающая самодержавие (отвечает государь не перед народом, а только перед богом). Зачем же государь, которого назначил сам Господь Бог (и которому поэтому принадлежит власть не только над людьми, но и над Церковью — попика-то из соседней церквушки Бог никуда не назначал, куда там попику против Помазанника), строит беспрецедентно дорогой собор, от стоимости строительства которого крякнул даже безразмерный бюджет Империи? Зачем нанимает для этого наших православных предков Огюста Монферрана и Карла Оппермана? Совершенно верно, чтобы проводить в нем красочные религиозные церемонии, дополнительно подтверждающие, что Божественный Завет между Господом и Императором действует до сих пор. Вроде как встреча с избирателями. Точнее, с Избирателем. А разные там послы, аристократы и прочие купцы первой гильдии, входя в Собор, сначала должны созерцать его роскошь и величие, а затем переводить взгляд на смысловой центр всей композиции — Помазанника — с благоговением осознавая, кто они (так, людишки), и кто Он — носитель Завета, Избранный. Всё это, замечу, не я придумал, есть прекрасная монография Ричарда Уортмана «Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии», и там в подробностях расписаны смыслы и церемонии старой России, ныне утраченные (или вульгарно сведенные к религиозному чувству, «очень Бога любил, вот и захотел собор ценой как новый флот»). Книгу я крайне рекомендую всем, желающим всерьез обсуждать отношения религии и власти в Дореволюционной России. Теперь посмотрите вокруг себя. Видите ли вы нынче Императора с Божественным Мандатом? Нет, вы видите Путина, обосновывающего свое право править мистическим «рейтингом». На всех религиозных праздниках Путин появляется в небольших сельских церквях, используя религиозные церемонии не для подтверждения действительности контракта Царя и Бога, но как политик-популист («Я такой же, как и простые трудящиеся»). В общем, если рассматривать Исаакиевский собор в его нынешнем состоянии с точки зрения его строителей, то он потерял свое изначальное значение, свой исходный смысл существования (быть свидетельством завета между Царем и Богом, «легитимностью в камне»). Здание, потерявшее свою исходную функцию, в примитивных обществах аборигены разбирают на камни (переселенцы на развалинах Рима), а в обществах культурных превращают в музей. Каковым музеем Исаакий сейчас и является.
3. «Да какая разница, кому принадлежит Исаакий, все равно ничего не изменится!» Изменится. В 2016 году Исаакий-музей заработал 738 000 000 рублей, из которых 100 млн пошли на реставрацию собора, еще 100 млн — налогами в бюджет, оставшееся — на содержание и расширение гигантского музейного комплекса (куда, к слову, входит не только Исаакий). То есть Исаакий — один из немногих музеев в РФ, который не только окупается, но и приносит прямую прибыль бюджету. Причем не за счет там сдачи в аренду и тому подобных вещей, а за счет гигантского туристического потока — в прошлом году музейный комплекс посетили 3 847 000, и все это стало возможным благодаря грамотному управлению и взаимодействию с туроператорами. Исаакий-музей — это тот редкий случай, когда наше горемычное министерство культуры можно не только не ругать, но и даже немножечко похвалить. Что изменится при передаче Исаакия в управление РПЦ? Ну, примерно всё. Во-первых, РПЦ хочет для начала отменить плату за вход в собор (составляющую львиную долю доходов). Во-вторых, качество церковного менеджмента в разы хуже государственного (просто потому что над госчиновниками есть хотя бы прокуратура и суд, плюс общественность может мониторить работу чиновников и писать обращения — а в РПЦ даже практически открытых иерархов-гомосексуалистов не могут уволить, что уж про коррупцию говорить). В-третьих, чины РПЦ уже заявили, что хотят получать на содержание собора государственные субсидии. То есть был памятник общенационального значения, окупавший свое содержание и приносивший прибыль за счет миллионов туристов (включая иностранных — кто там про софт пауэр говорил?), а станет неподотчетная черная дыра, в которой творится непонятно что, и которая вместо 738 000 000 рублей прибыли будет требовать сотни миллионов государственных дотаций. Был европейский музей, а станет такая, знаете, маленькая Чечня в центре Петербурга. Объяснять, почему всякий нормальный русский человек должен выступать против передачи национального памятника абсолютно никому неподотчетной структуре, которая даже налогов не платит (хотя коммерческую деятельность ведет), я считаю излишним. А кроме того, когда музей распоряжается своими, честно заработанными деньгами, то руководство считает каждую копеечку. А когда начинаются дотации и субсидии (которых всегда можно попросить еще, «вы же не бросите национальный памятник?!»), то начинается и воровство. Перед нами классическая россиянская ситуация: когда берется что-то хорошее и худо-бедно работающее (от интернета до трансграничных покупок) и ломается к херам собачьим, потому что «здесь вам не тут».
4. «Перестаньте навязывать свои светские ценности, в стране 80% православных, вы идете против православного большинства!» Во-первых, в случае Исаакия православное большинство никто не ущемляет, две службы в день — приходи, молись, всё для удовлетворения ваших религиозных потребностей. Во-вторых, вопросы православного большинства никак не связаны с вопросами оперативного управления национальным памятником, который принадлежит всем русским вне зависимости от религиозной принадлежности или отсутствия таковой. Особенно с учетом того, что РПЦ хочет тратить на Исаакий государственные средства, собираемые со всех. Давайте введем, как в Германии, церковный налог для всех верующих, и РПЦ из этого налога будет содержать собор, в чем проблема? Ах да, проблема в том, что если 80% православным сообщить, что православие теперь 1% от зарплаты стоит, то многие из православных выпишутся, а кроме того, публичный сбор налогов предполагает публичную же отчетность, чего РПЦ категорически не хочет делать. В-третьих, самое смешное, я приберег этот аргумент напоследок, зная, что в больших текстах всегда запоминается финал. За 2016 год весь музейный комплекс, как я уже писал раньше, посетили 3 847 000 человек, конкретно в Исаакии побывало 2 382 000. На каждую из 640 прошедших за год служб пришло в среднем по 30 человек (все данные из заявления Творческого союза музейных работников Санкт-Петербурга и Ленинградской области, но любой, бывавший на службе в Исаакии, вам подтвердит, что туда по несколько десятков человек и приходят). Теперь возьмем — где же он, ах да, вот — калькулятор и посчитаем: 640 служб по 30 человек = 19 200 верующих за год, посещающих собор именно как место религиозного поклонения против 2 382 000 туристов ежегодно, посещающих собор как музей. Давайте в столбик, для наглядности: 2 382 000 туристов в музей 19 200 верующих в храм
Ну и кому Исаакий нужнее?