После встречи Владимира Путина со своим Советом по правам человека, на которой он назвал «полной чушью» причисление религиозных общин к деструктивным организациям, репрессии против свидетелей Иеговы вовсе не были прекращены. 6 февраля датский гражданин, строитель Деннис Кристенсен был осужден в Орле на 6 лет лишения свободы за «организацию деятельности запрещенной экстремистской организации» — местной общины свидетелей Иеговы. Это первый такой срок с момента распада СССР, тем более для иностранного гражданина.
Верховный комиссар ООН по правам человека Мишель Бачелет заявила, что приговор Кристенсену «фактически криминализует право исповедовать религию или придерживаться какой-либо веры» и противоречит обязательствам России в области прав человека. Но уже 7 февраля в Ханты-Мансийском округе и в Мордовии по новым делам прошли обыски и задержания семи человек.
Как и почему преследуют свидетелей Иеговы в России — разбирался Александр Верховский.
<hr/>
В деле Денниса Кристенсена говорится, что он открывал калитку, когда собирались верующие
<hr/>
Во-первых, казалось бы, все происходит более или менее по букве закона, с поправкой на процессуальный хаос. Орловская организация свидетелей Иеговы была запрещена судом еще до общего запрета конфессии Верховным судом в 2017 году. Кристенсен как активный член общины, несомненно, что-то «организовывал». Как говорится в деле — открывал калитку, когда собирались верующие. Сейчас статья 282.2 УК для тех, кто нарушает запрет на деятельность экстремистской организации, действительно грозит организатору минимум шестью годами лишения свободы (хотя можно ограничиться и штрафом и условным сроком). Такие сроки недавно получали и некоторые «организаторы»-мусульмане — сторонники Саида Нурси или из «Таблиги джамаат», тоже запрещенные и тоже мирные, как и свидетели Иеговы.
Во-вторых, это только после распада СССР свидетель Иеговы, если решение устоит в апелляции, впервые отправится в лагерь за веру. А в советские времена они сидели массово, многие нынешние старейшины — дети советских политзеков, так что гонения на них все еще воспринимаются как своеобразная разновидность традиции. В этом смысле (как и во многих других) сталинский СССР не особо отличался от гитлеровской Германии. И, как нарочно, решение о тотальном запрете свидетелей Иеговы Верховный суд принимал в день рождения Гитлера.
На часто задаваемый вопрос, как же так получилось, нельзя дать исчерпывающий ответ — может быть, потом историки докопаются. Но несколько частичных ответов дать можно .
Чужой — значит опасный
Первый ответ лежит в плоскости «сектоборчества». Как и многие непривычные для большинства религиозные течения, свидетели Иеговы непопулярны. Это связано и со страхом перед всем непривычным, и с замкнутостью любого непопулярного течения. С советского времени страх снизился, но не исчез и воплощается в расхожих мифах.
В случае свидетелей Иеговы самый знаменитый миф — что они готовы позволить умереть человеку, в том числе и ребенку, лишь бы не разрешить переливание крови. Действительно, их вероучение не позволяет переливание цельной крови, но оно разрешает использование ее элементов или плазмы, чего в подавляющем большинстве случаев достаточно. Никакой системной проблемы в наше время нет, хотя остаются риски. Но мы склонны обращать внимание на «идейно чуждые» риски, в то время, как свои риски воспринимаем менее болезненно: вспомним религиозно нейтральные баталии сторонников и противников прививок.
На образ течения влияет и иностранное происхождение. Мировой центр свидетелей Иеговы находится в Нью-Йорке (хотя знаменитая Сторожевая башня у Бруклинского моста уже продана, но образ ее остался). В посткрымское время, разумеется, боязнь всего иностранного обострена — спасибо телевизионным пропагандистам.
В ноябре 2018 года массовые обыски в домах Свидетелей Иеговы прошли в Крыму. Фото — «Крымская солидарность», Facebook
В итоге принципиальные решения принимались, скажем так, коллективно. Может быть, в рамках Совета безопасности, может быть, как-то еще. Зачем же этому — неясному по составу — коллективу устраивать все это и идти в описанный выше тупик? Трудно сказать, но можно не сомневаться, что тут какие-то личные предрассудки смешались с превратно понятыми государственными интересами.
«Это полная чушь», но что дальше?
Большой оптимизм у некоторых вызвали слова Путина на последней его встрече с Советом по правам человека. Дословно: «… это совсем не значит, что мы представителей религиозных сообществ должны зачислять в какие-то там деструктивные, даже не то что в террористические организации. Конечно, это чушь полная, надо внимательно с этим разобраться». Как свидетель разговора (к сожалению, сам я выступить не смог) могу сказать, что реплики и не воспринимались как обещание исправить ситуацию. Скорее это звучало как «не в теме пока, но надо разобраться». Судя по опыту, за таким ответом Путина могут последовать реальные перемены (например недавнее смягчение статьи 282 УК), но может и не последовать ничего.
Было бы опрометчиво сейчас утверждать, какой из вариантов реализуется: ведь решения наверху в таких случаях не принимаются быстро. Но пока не изменилось ничего: со дня заседания Совета открыто еще шесть уголовных дел, по ним арестовано четыре человека. Ну а теперь еще и жесткий приговор Кристенсену. И в тот же день — еще два дела, в ХМАО и в Мордовии.
Смотреть на приговор в Орле как на «бунт силовиков против Путина» было бы безответственной спекуляцией. Остается предположить, что силовики не восприняли слова президента как прямое руководство к действию. А пока нет прямого указания, действовать надо по заведенному, давно сложившемуся порядку. Разница лишь в том, что по одним делам дано указание «загребать» пошире, по другим — поуже, а по третьим (и их большинство) — вообще никак.
Кампания против свидетелей Иеговы не может быть свернута без веских аргументов для тех, кто принимал решение ее начать. Но что может на них повлиять? Может быть, неотвратимая и довольно близкая (ряд дел о свободе совести получил приоритет) перспектива проигрыша в ЕСПЧ? Или более резкая международная реакция (верховный комиссар ООН по правам человека Мишель Бачелет уже указала на нарушение Россией своих обязательств)? А может быть, поддержка преследуемых за веру со стороны российского гражданского общества? Кто знает…