15 июля 1975 года произошла стыковка двух космических аппаратов — американского «Аполлона» и советского «Союза». «Рукопожатие в космосе», «грандиозный технологический прорыв», «новая политическая эпоха» — такие названия дали этому событию. Писатель-фантаст, известный «космический» журналист (работавший в 1960-1980-е годы в «Комсомольской правде» и «Правде»), лауреат Государственной премии СССР Владимир Губарев вспоминает, как тогда воспринималось это советско-американское сотрудничество.
Именно как чудо воспринимаются события лета 1975-го в наше неспокойное время. И хотя наши космонавты и американские астронавты работают на Международной космической станции вместе, улыбаются во время земных и орбитальных пресс-конференций, хвалят друг друга, но все-таки той теплоты, сердечности и откровений, что случились в то памятное лето, мне не хватает. Да честно говоря, их и нет — они исчезли вместе с разными санкциями. А жаль!
В июле на Байконуре много миражей. По крайней мере, они возникали не только перед моими глазами, но и перед всеми, с кем доводилось прилетать сюда в зените лета. Жара страшная, воздух заполнен мелкой пылью, от которой невозможно избавиться.
Но в июле пуски ракет всегда благополучные. Не припомню ни одного случая, чтобы авария случалась именно в такие безумно жаркие дни. В июле 1975-го все мы были уверены в хороших стартах — и у нас, и в далекой Америке.
Мне посчастливилось провожать в космос экипаж «Союза», наблюдать за стартом «Аполлона», работать в пресс-центре, вести бортовую пресс-конференцию с экипажами, а затем вместе с астронавтами и космонавтами совершить послеполетные поездки по СССР и США. Я написал документальную повесть «Диалог космодромов», и она была издана в ряде стран, в том числе и в Америке.
После полета я регулярно виделся и с астронавтами, и с космонавтами как в Москве, так и в Америке. Благо что почти все они поддерживают не только служебные отношения, но и товарищеские, а потому встречи были и на международных конференциях, и просто за дружеским столом. К сожалению, славная пятерка космонавтов и астронавтов вскоре лишилась самого старшего своего члена — Дональда Слейтона, а недавно ушел из жизни и Валерий Кубасов. Время безжалостно и к героям.
Наземное испытание стыковки кораблей «Союз» и «Аполлон» Фото: Виктор Чернов / РИА Новости
В моей записной книжке сохранилось своеобразное послесловие к полету «Союза» и «Аполлона».
В июле 2000 года Том Стаффорд и Вэнс Бранд прилетели на старт модуля «Звезда». Их встречали Алексей Леонов и Валерий Кубасов. Понятно, что в вихре деловых встреч, пресс-конференций, приемов и товарищеских застолий поговорить обстоятельно не было возможности, а потому я решил просто перекинуть мостик через четверть века и вспомнить о том, о чем мечталось в тот жаркий июль 1975-го.
Астронавт Томас Стаффорд (1975): Во время подготовки к полету мы не просто хорошо узнали друг друга. Мы по-человечески сблизились. Не доказательство ли это того, что наши два народа могут жить в мире, строить отношения на взаимопонимании, сотрудничестве. В этом смысле важность эксперимента с полетом «Аполлона» и «Союза» выходит за рамки космической одиссеи: рождается модель сотрудничества между нашими странами… Вчера, когда я в первый раз открыл люк и сказал «хелло» Валерию и Алексею, я подумал, что, открывая люки в космосе, мы открываем новую эру в истории человечества. Я уверен, что у этой эры хорошее будущее.
Астронавт Томас Стаффорд (2000): 25 лет назад я, конечно же, мечтал о том времени, когда космонавты и астронавты будут работать вместе. К счастью, мы теперь убедились, что наши усилия не были напрасными. Совместная работа по созданию Международной космической станции — блестящее тому подтверждение. Теперь я могу смелее строить прогнозы: убежден, что весь ХХI век мы будем вместе, и это очень верно, потому что только вместе нужно осваивать космос. Я счастлив, что за эти годы у меня появилось очень много друзей в России, но первыми среди них всегда были и будут Алексей и Валерий — ведь нас соединил полет, а что может быть надежнее и прекраснее, чем дружба, рожденная в космосе?!
Алексей Леонов (справа) показывает репродукции своих картин Дональду Слейтону Фото: Пушкарев / РИА Новости
Космонавт Алексей Леонов (1975): Мы, представители двух стран, осуществляем этот полет потому, что наши народы и правительства хотят работать вместе в духе сотрудничества, потому что много специалистов в США и СССР приложили к реализации этого полета огромные усилия. Полет стал возможен в климате разрядки международной напряженности и развивающегося сотрудничества между нашими странами.
Космонавт Алексей Леонов (2000): По-разному складывались отношения между нашими странами за минувшие четверть века. Были и охлаждения в отношениях, но ни разу — подчеркиваю, ни разу — ни один из участников программы «Союз-Аполлон» не сказал ни единого недоброго слова о другой стороне. Более того, мы постоянно поддерживали самые теплые отношения, встречались и в Америке, и у нас, старались, чтобы традиции, рожденные в годы осуществления проекта «Союз-Аполлон», сохранялись и развивались. Том Стаффорд — один из тех людей, который поддерживал наше участие в программе Международной космической станции. Было время, когда в Конгрессе США очень жестко критиковали Россию за то, что мы не выполняли установленные сроки по созданию модулей для МКС, но генерал Стаффорд всегда был объективен и доброжелателен: он поддерживал нас, прекрасно понимая, в сколь трудном экономическом положении мы находимся… Так что вклад участников программы «Союз-Аполлон» в Международную космическую станцию очень большой!
Астронавт Вэнс Де Во Бранд (1975): Русское гостеприимство известно. Но я не ожидал, что мои товарищи воспользуются им в полной мере. Итак, Том и Дик пошли в «Союз», а я остался в «Аполлоне». Но Стаффорд и Слейтон почему-то задержались в советском корабле дольше, чем было запланировано. Я слышал смех, разговоры. Русские фразы чередовались с английскими. Я уже начал беспокоиться: а вдруг мои товарищи там заночуют? Давно уже прошло время, отведенное программой для сна, а Стаффорд и Слейтон все не возвращались из «Союза». Тогда я сказал, что ложусь спать и не буду их ждать. Пожалуй, это-то и заставило Тома и Дика вернуться. Но когда я сам перешел в «Союз», мне тоже хотелось побыть подольше — очень гостеприимно встречали нас Алексей и Валерий.
Астронавт Вэнс Де Во Бранд (2000): Я люблю приезжать в Россию, встречаться со своими друзьями. К счастью, это происходит регулярно. Прекрасно, что мы работаем в космосе вместе. Вот только жаль, нам уже не суждено быть вместе на Международной космической станции — годы все же берут свое.
Валерий Кубасов, Алексей Леонов, Томас Стаффорд, Вэнс Бранд (слева направо) Фото: Антон Денисов / РИА Новости
Космонавт Валерий Кубасов (1975): Наш полет имеет большое значение не только для разрядки международной напряженности, но и для безопасности космических полетов, для науки. Мы провели в этом полете несколько очень интересных экспериментов, но я хотел бы выделить «универсальную печь». Образцы, которые мы привезли из космоса, изучаются в институтах. Окончательные выводы можно сделать чуть позже, но уже сейчас ясно, что после нашего полета родилась космическая металлургия. На орбите можно создавать новые, необычные материалы, в которых нуждаются различные отрасли промышленности, в первую очередь электронная. Причем их производство в космосе гораздо эффективнее, чем в земных условиях. Теперь я могу смело предсказывать бурный взлет внеземной металлургической технологии.
Космонавт Валерий Кубасов (2000): К сказанному 25 лет назад могу только добавить: на борту Международной космической станции, по сути дела, будет работать специальный металлургический цех. Запланирован ряд очень интересных экспериментов, более того — для МКС созданы специальные технологии. И меня, конечно же, радует, что начало им было положено во время нашего полета по программе «Союз-Аполлон».
В Америке один из журналистов спросил Алексея Леонова: «А не слишком ли дорого обходятся космические программы?» Космонавт ответил коротко: «Если бы испанская королева в свое время пожалела денег на полет Колумба через океан, то мы бы сейчас не встретились в этом зале». Ответ заслужил аплодисменты. Алексей назвал экспедицию Колумба «полетом», и в этой оговорке мы почувствовали дыхание ХХ века — столетия полетов за пределы Земли. Пора уже следом за Фридрихом Цандером провозгласить: «Вперед, на Марс!»
На моем веку выпало одно чудо — программа «Союз-Аполлон». Я до сих пор верю, что это путь в космос.
Источник: lenta.ru