Как только пришло сообщение — «самолёт упал, 224 человека погибли», — власть сразу захотела, чтобы это была авария, а противники власти сразу захотели, чтобы это был теракт.
Конечно, и власть, и её критики не хотели гибели людей. Но раз уж они погибли, то их следовало использовать. Не пропадать же добру.
А для страны, для России, всё было плохо, обе причины.
Теракт? Народ расценит его как ответ на бомбёжки в Сирии. Но что делать — у нас война, там всегда гибнут и мирные жители. Бомбили Дрезден, бомбили Грозный, бомбили Хиросиму… Жестоко; но как подумаешь, что мы свою атомную бомбу испытывали на своих, то говорить о чужой жестокости становится неловко.
Авария из-за лётчиков? Кто садится в кресло командира? Чему обучен? Кем обучен? Хорошо ли обучен? (Не так уж давно было несколько катастроф по вине пилотов.)
Авария техники? Износ? Неправильный ремонт? (Сразу стали рассказывать, что у самолёта, который упал, уже были серьёзные неполадки, при какой-то посадке чуть хвост не отвалился.)
Выбор невелик: либо самолёты плохие, либо лётчики, либо политика плохая. Для власти выбора нет вообще. Власть не может признать свою политику плохой. Она лучше всех лётчиков обвинит, все наши самолёты выбросит на помойку, чем признает свою вину, подаст в отставку.
Власть ищет, кто виноват. Но и граждане тоже ищут. Если подвела техника или лётчики, то граждане всё равно считают, что вина за гибель людей лежит на власти. Пусть не прямо, пусть косвенно.
Если самолёт трухлявый, где были все эти роснадзоры, все бесчисленные контролёры и инспекторы…
После трагедий, где погибли десятки и сотни людей, всегда возникает недоумение: почему опять никто не подал в отставку?
После «Курска» не судили никого. После Беслана судили одного занюханного террориста. После жуткого пожара сажают владельца клуба. После катастрофы Саяно-Шушенской ГЭС судили инженеров. Но отставка — это признание моральной ответственности. Ни адмиралы, ни губернаторы, ни министры, ни чубайсы ответственности не признают, в отставку не подают. Даже для виду.
В иных странах после несравнимо меньших (по числу жертв) трагедий премьер-министры уходят в отставку, а у нас они после теракта в Домодедово стучат кулачком и возлагают вину не на ФСБ-МВД, а на руководство аэропорта. За взрывы в метро никто не понёс ни уголовной, ни моральной ответственности.
Мы платим жизнью, а у них даже рейтинг не колышется. Деньги, жадность, безграмотность сели руководить всем и везде. Руководить, брать, откатывать готовы. А в отставку? Никогда.
★★★
После катастрофы над Синаем почти сразу темой стала не трагедия, не гибель людей. Главной темой стала неправильная реакция «чужих». Главной стала ярость: вы — подонки! вы не так реагируете!
В сетях появились бешеные проклятия: мол, какие-то «укры, упыри, нелюди радуются гибели русских». Кто радуется — не знаем, нам они не попались. Но возможно, такие есть. Всюду есть сумасшедшие, есть людоеды (в буквальном смысле слова), но никогда не приходилось слышать «людоед-украинец», «людоед-единоросс», «людоед-демократ». Людоед — не национальный признак, не политические убеждения, не партийная принадлежность…
Те, кто открыто радовался гибели 224 человек, заслужили яростную реакцию. Но если таких много, следует задуматься: как надо действовать, чтобы люди радовались твоей беде?
Леонид Утёсов весело пел:
…И вот вам нежданный финал —
С небес в Берлин
К фрау Линде на днях
Фугасный подарок упал.
От фрау фон Линды,
От Унтер ден Линден
Остался лишь пепел один.
И знают все люди:
Не то ещё будет,
Заплатит фашистский Берлин!
Люди слушали, смеялись, и никому в голову не приходило укорять Утёсова за жестокость, хотя фрау Линда не воевала, в гестапо не служила, пленных в концлагерях не пытала, была типичный мирный житель. На всех этих фрау лежала коллективная ответственность.
★★★
Когда в ночь на 25 августа 2004 года упали сразу два самолёта (Ту-134 и Ту-154), погибли 90 человек, власть очень хотела, чтобы это были технические аварии. Вот тогдашнее сообщение:
«Согласно предварительному выводу оперативно-следственных групп, работающих на местах падения самолётов, следов теракта либо взрывов не обнаружено», — заявил начальник ЦОС ФСБ РФ Сергей Игнатченко. По его словам, «рассматривается несколько версий случившегося, однако основная — незаконное вмешательство в деятельность гражданской авиации или нарушение правил эксплуатации воздушного судна, повлёкшее по неосторожности смерть пассажиров». Уже найдены и доставлены в Москву все самописцы и «чёрные ящики» разбившихся самолётов, с ними работают специалисты».
Как видите, и тогда власть (и ФСБ, в частности) поначалу не видела следов теракта. Или притворялись, что не видят.
Мы заложники нашей политики. Включите любое политтокшоу: надувание щёчек, катание желвачков, сжимание кулачков, хмурые бровки… Чем нас утешают? Только и слышишь: «Уже возбуждено уголовное дело!» — интонация гордая; это возбуждение преподносят нам как победу. «Взято на контроль!» — интонация торжествующая; но покажите этот контроль, этот гигантский склад с делами об убийстве о. Меня, Холодова, Листьева, делами о преступных приватизаторах-взяточниках… «Президент приказал!» — это подаётся как подвиг, но лица пассажиров метро не светлеют от этих радостных вестей.
…Мёртвых уже не вернуть. Почему бы их не использовать? Если будет неопровержимо доказан теракт, власть скажет гражданам: «Видите, против каких бесчеловечных врагов мы ведём войну!» А противники власти скажут (и уже говорят): «Видите, как бездарная политика Кремля приводит к гибели людей! Мы же предупреждали!»
Мёртвых используют всегда. Важно — кто. Важно — ради чего. Вот геройская песня Высоцкого:
Здесь никто не нашёл, даже если б хотел,
Руки кверху поднявших.
Всем живым ощутимая польза от тел,
Как прикрытье используем павших.
«Как прикрытье используем павших» — если так поступает солдат в бою, он прав. Если так поступает политик — он сволочь, независимо: во власти он или в оппозиции, свой или зарубежный.
Мёртвых используют. На них списывают провалы и воровство; их грабят мародёры; жульё скрывает потери, чтобы получать на мёртвых паёк и спирт; есть чёрные копатели — разворошить кости, найти каску, финку — всё, что можно продать.
Талантливая молодёжь научилась зарабатывать на свежих трупах. Не надо ездить, искать, копать. Услышал страшную новость — немедленно сними минутный слюнявый плаксивый ролик со словами лицемерного сочувствия и выложи в YouTube под заголовком «Гибель самолёта! Самые последние новости!». Ничего, что там нет никаких новостей, зато будут сотни тысяч просмотров, а за это капают денежки.
На мёртвых можно свалить все грехи, на мёртвых можно заработать, в том числе — политические дивиденды… Что ж, у нас война. И точно по русской пословице: кому война, а кому мать родна.
…Мы ведём войну далеко, в Сирии. Мы не знаем, много ли боевиков убито: сто? тысяча? больше? Мы, конечно, не знаем их имён — они безликие, безымянные; они какие-то условные фигурки в компьютерной стрелялке.
Зато своих знаем точно: сколько их, имена, возраст… 224 погибших — это тысячи родственников, тысячи друзей и знакомых, у мёртвых детей остались живые одноклассники, учителя. Этот счёт, вероятно, будет расти.
Александр Минкин
Источник: mk.ru