Утром 1 сентября 2004 года во время торжественной линейки, около 9:00 по московскому времени, группа вооруженных людей ворвалась на территорию школы №1 города Беслана, расположенную в Правобережном районе города. Террористы в течение двух с половиной дней удерживали в заминированном здании более 1100 заложников (преимущественно — детей, их родителей и сотрудников школы) в тяжелейших условиях, отказывая людям даже в минимальных естественных потребностях.
Прошло 10 лет и если сейчас спросить на улице молодых людей: что они знают о Бесланской трагедии, вспомнят ли люди, о чем идет речь?
Этот теракт был тщательно спланирован. Во время его подготовки были учтены ошибки, допущенные бандитами в теракте на Дубровке в 2002 г.
Школа № 1 была выгодным объектом для захвата: самое старое из бесланских средних учебных заведений, построенное в 1889 г. За многие годы к основному зданию пристраивались разные флигели и секции. К моменту теракта школа представляла собой весьма запутанную структуру из классных комнат, залов и коридоров. Дополнительное преимущество создавала форма школьного двора, которая позволяла быстро и малыми усилиями перекрыть пути побега заложникам.
Вспоминает бывшая заложница: «… нас собрали в спортзале, но они были без оружия. Это только потом в зал стали вносить автоматы, гранатомёты и другое оружие (как выяснилось впоследствии, оно было тайно принесено заранее и спрятано в здании школы — Н. Л.). Его было очень много. Я слышала и осетинский разговор, а когда я им сказала на осетинском, они меня грубо прервали. После этого они стали устанавливать все эти взрывчатки. Они были очень возбуждены и на любой вопрос огрызались, чтобы мы молчали. С нами говорить они вообще не собирались.
Что творилось в зале — это не передать словами. Нас всех усадили на пол, а мужчин куда-то увели. Только после обеда они нам заявили, что они —освободители Чечни, и скоро нас отпустят. Они сказали, что если примут их условия, то ни один человек не пострадает. Это был какой-то кошмар. Для меня было удивительно, когда я увидела Аушева. Ему не позволили общаться с нами, но вывели несколько десятков детей, и он ушёл с ними. Они разговаривали по телефонам, которые у них появились вместе с оружием. Что они говорили, я не знаю, но после каждого разговора они собирались и что-то обсуждали».
Террористы заставили всех сдать фото- и видеоаппаратуру, мобильные телефоны — их сразу разбивали. Снаружи они установили камеры видеонаблюдения, а из «ГАЗ-66», на котором ворвались в школу, выгрузили боеприпасы, тяжёлое вооружение и взрывчатку, а также противогазы, аптечки и запас провизии.
Отобрав из заложников 20 мужчин, бандиты заставили их забаррикадировать окна и двери, а сами заминировали здание взрывными устройствами из пластита и поражающих элементов (металлических шариков). В спортзале взрывчатка была разложена на стульях (СВУ на основе МОН-90 с тротиловым эквивалентом в 6 кг) и подвешена на баскетбольные кольца и два троса, протянутые между ними. Провода от бомб подвели к двум замыкающим педалям, расположенным в противоположных концах зала. Также установили т. н. «хаттабки», осколочные гранаты ВОГ-17, и не менее шести СВУ, изготовленных на основе противопехотных осколочных мин кругового поражения «ОЗМ-72» промышленного производства.
«О, Господи! Как страдали дети! — вспоминает бывшая заложница. — Я не стану рассказывать про весь ужас, который мы там пережили!»
Заложникам было приказано говорить только на русском, малейшее непослушание жестоко каралось. Отец двоих детей, Руслан Бетрозов, попытался успокоить испуганных людей на осетинском языке, и был застрелен на виду у всех для всеобщего устрашения. Другой заложник, Вадим Боллоев, был тяжело ранен выстрелом за отказ встать на колени и позже скончался. Когда заложники начинали плакать или шуметь, террористы выдёргивали из толпы человека, независимо от возраста и пола, угрожая расстрелять его, если не наступит тишина. Подобные акции устрашения, сопровождаемые издевательствами и оскорблениями, проходили каждые полчаса.
В 10:30 того же дня был сформирован оперативный штаб, который возглавил президент РСО-Алания Александр Дзасохов, но его практически сразу сменил глава ФСБ по РСО-Алания Валерий Андреев. Находившийся в Сочи президент Владимир Путин отменил запланированный визит в Карачаево-Черкесию, и вылетел в Москву для экстренного совещания с представителями силовых структур.
Муфтий Северной Осетии Руслан Валгасов попытался установить контакт с боевиками, но по нему открыли стрельбу. Рядом с заложниками, баррикадировавшими здание, подорвалась одна из шахидок, получил тяжёлое ранение находившийся рядом боевик — заложников, оставшихся в живых, бандиты тут же расстреляли во избежание потенциального сопротивления. Находившимся в спортзале людям террористы объяснили взрывы так: «Ваши выстрелили по вам из танка».
В течение дня удалось спастись ещё нескольким заложникам: 15 человек спрятались во время захвата в котельной, нескольким детям удалось сбежать через окно школы. К этому времени вокруг здания уже находилось множество журналистов с камерами, и весь мир с замиранием сердца следил за ходом событий. И мы с сыном тоже. Разумеется, ни море, ни юг нас больше не радовали. Мы жили только надеждой на спасение заложников…
2 сентября террористы отказались впустить врача Леонида Рошаля, который хотел передать детям воду и еду.
Заложники грызли от голода лепестки принесённых ими в школу на линейку цветов и мочили одежду в изредка приносимых помойных вёдрах, высасывая эту жидкость. Многим и этой «воды» не хватало — они пили собственную мочу…
К утру третьего дня заложники обессилели до такой степени, что почти не реагировали на угрозы террористов. Многие, особенно дети и больные сахарным диабетом, падали в обморок, другие бредили и видели галлюцинации…
3 сентября в 12:40 машина МЧС подъехала к зданию школы, и спасатели приступили к эвакуации трупов. А в 13:05 в спортзале последовательно произошли два мощных взрыва. Террористы открыли огонь по спасателям. Дмитрий Кормилин был убит на месте, Валерий Замараев тяжело ранен и скончался от потери крови. Заложники начали выпрыгивать через окна и выбегать через входную дверь во двор школы. Террористы открыли по ним огонь, погибли 29 человек. Около двух часов дня десятки детей вырвались на свободу. По телевизору показали, как их обнимают родители. Дети были одеты только в нижнее белье, на многих из них вообще никакой одежды не было…
Оставшихся заложников боевики начали перегонять из спортзала в актовый и столовую. Многие уже не могли передвигаться — их убили.
Через пять минут после взрывов Валерий Андреев отдал приказ подразделению ЦСН ФСБ приступить к операции по спасению заложников и обезвреживанию террористов. Снайперы открыли прицельный огонь на поражение бандитов, прикрывая эвакуацию заложников. К школе для эвакуации заложников устремились бойцы 58-й армии, местные милиционеры и гражданские лица — вооружённые и безоружные. Носилок не хватало, поэтому местные жители изготавливали их из любого доступного материала, включая одеяла и переносные лестницы. Также не хватало машин «Скорой помощи», и бесланцы увозили пострадавших на своих машинах в городскую больницу, были развёрнуты мобильные армейские госпитали, тяжелораненых отправляли во Владикавказ.
Шёл ожесточенный бой. Прибыла группа спецназа, российские солдаты начали выносить детей от школы.
Мы, как и миллионы зрителей, были свидетелями подвига наших воинов, спасших десятки детских жизней. Многие из них погибли, как герои…
К 11 часам вечера школа была освобождена, но антитеррористическая операция продолжалась: по всей территории Осетии преследовали сбежавших боевиков. «Вряд ли кто из них ушёл», — заявил командующий 58-й армией генерал-лейтенант Виктор Соболев.
В результате теракта погибло 334 человека, из них 186 детей, свыше 800 человек были ранены.
4 сентября в России был объявлен двухдневный траур, приспущены государственные флаги, отменены развлекательные мероприятия и радио- и телепередачи. В Северной Осетии шли стихийные митинги с требованиями привлечь к ответственности виновников теракта. Митинги прошли и в других российских городах, в том числе в Москве, Вологде, Чебоксарах, Ростове-на-Дону, Пензе и Ставрополе.
Источник: istorya.ru