Попытка передать Исаакиевский собор в собственность РПЦ; погром в “Манеже”, организованный активистами православного движения “Божья воля” Дмитрия Цорионова-Энтео; секта “бога Кузи”, адепты которой обманывали прихожан, действуя от имени православия; мода на оскорбленность церкви и защиту чувств верующих; бутафорские гастроли святых мощей и т.д. – все эти тенденции в Русской православной церкви, как минимум, заставляют задуматься.
Почему такое становится возможным? Свое мнение на этот счет “Росбалту” высказал известный публицист, миссионер и богослов, протодиакон Андрей Кураев.
“Невозврат Исаакия показал наличие напряжения в тандеме патриарх-президент”
– Отец Андрей, почему передать Исаакий в собственность РПЦ потребовали именно сейчас? Что произошло такого, из-за чего церковь вдруг решила предъявить права на главный исторический собор страны?
– Как сказал директор Исаакиевского музея Николай Буров, ранее между музеем и епархией действовала устная договоренность о том, как использовать помещение этого храма. Епархия в нужное ей время совершает службы в храме, не претендуя на управление им. Вероятно, такое соглашение могло быть заключено еще в середине 90-х. Тогда митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским был Владимир Котляров. Он вообще по жизни пофигист и гедонист, напряженные дискуссии и скандалы ему были неинтересны. К тому же – почтенный возраст. Так что он данную тему не поднимал. Но когда церковная власть в городе оказалась в руках нового митрополита Варсонофия, тот решил, что ему пора внести свой вклад в историю.
Его просьба об Исаакии наверняка была согласована с патриархом и, в принципе, имела шансы быть удовлетворенной. Эта идея сама по себе укладывается в рамки закона и вполне естественна для епископа. И если бы перед этим новый митрополит доказал свою ценность для города, соответствие местному культурно-историческому пейзажу, все могло бы быть иначе. Увы, многие действия, которые принесли ему славу, доказывали, скорее, обратное. Например, то, что настоятелем Исаакиевского собора он поставил человека с неоднозначной репутацией, архимандрита Серафима Шкредя, никогда не жившего в Петербурге.
– А как на месте митрополита поступили бы вы?
– Если бы я захотел занять Исаакиевский собор, то должен был бы прежде всего доказать всем, что моя епархия – это центр культурного диалога и образовательной деятельности, что мы открыты для людей. И, соответственно, поставил бы ключарем этого собора какого-нибудь батюшку с искусствоведческим или хорошим историческим образованием, с широким культурным кругозором. В Петербурге такие люди есть. Например, архимандрит Александр Федоров, заведующий кафедрой церковных искусств Петербургской духовной академии. И тогда было бы ясно, что настоятель собора не станет чужаком, он понимает, какие нужды есть у музея, зачем вообще нужны музеи, и поэтому научная, эстетическая и реставрационная составляющая памятника и музея никак не пострадают.
Вместо этого туда назначают бизнесмена в рясе. Интерес понятен, он в дележе доходов с музейных экскурсий. Исаакий – уникальный случай доходной миссии, поскольку бесконечному потоку посетителей там рассказывают о православии за их же деньги. Это сотни и сотни миллионов рублей. Сейчас все доходы идут музею и государству. Понятно, что епархия хочет взять их себе. Но честно признаться в этом не может, вот и приходится ей благочестиво юлить.
Показательно, что сама епархия оказалась совершенно не готовой к такому повороту событий – до такой степени, что ее официальные заявления противоречили одно другому. То утверждалось, что “музей не может там находиться, потому что он берет деньги с людей за посещение храма, а вот если мы туда придем, то билеты отменим”. То говорили – “нет, мы не станем просить денег у мэрии, потому что храм будет самоокупаемым, и, более того, за деньги, вырученные с продажи билетов, мы будем восстанавливать другие храмы города”. То есть у них даже бизнес-плана еще не было, а они уже просили: “Дай!”.
Разумеется, столь непродуманная инициатива показалась малоубедительной даже городским властям, а не только блогерам. Да и духовные лица, привезенные митрополитом Варсонофием из Мордовии, поразительно быстро успели доказать петербуржцам свою, мягко говоря, малокультурность.
– Вы сказали, что, судя по тому, как активно затею с Исаакием поддержали спикеры Московской патриархии, понятно, что это вряд ли личная инициатива петербургского митрополита.
– Несомненно. Петербург – родной город нашего патриарха, поэтому все значимые события в городе входят в круг его интересов. Пришел новый митрополит, и у него появилось задание от патриарха добиться возвращения Исаакиевского собора и ряда других культурно-исторических объектов “в лоно церкви”. Хотя сам патриарх Кирилл еще напрямую и не высказывался по данному сюжету, “исаакиевский проект” явно был с ним согласован, а это, в свою очередь, придает событиям вокруг Исаакия политическое измерение. Отказать патриарху можно только на федеральном уровне. Так что невозврат Исаакия показал наличие напряжения в тандеме патриарх-президент.
– Вам не кажется, что бизнес интересен РПЦ сегодня гораздо больше, нежели церковные богослужения?
– Не все так просто. Русская православная церковь – это миллионы людей, у которых очень разные интересы. Я не знаю, сколько времени митрополит Варсонофий, скажем, уделяет решению финансовых вопросов, а сколько – духовным собеседованиям. Епископ в современной действительности для того и существует, чтобы заниматься хозяйственными проблемами. В свое время апостолы, чтобы не иметь дела с деньгами, создали для этого чин диаконов. Задача диакона – заботиться о церковной казне и благотворительности, оставив апостолам лишь их призвание – проповедь. Епископы, называя себя преемниками апостолов, на самом деле занимаются диаконскими делами.
Наша церковь много веков назад стала епископославной и епископоцентричной. Я не исключаю, что многие страшные кризисные явления в церкви, которые потом последовали, связаны с таким ее построением. И не думаю, что это приносит ей пользу сегодня.
– Цитирую вас: “Красиво звучит, но в каком храме Петербурга вы сегодня найдете братство и полноценную приходскую жизнь? Во всех приходах братства раздавлены катком архиерейского деспотизма”. Но так было не всегда?
– Да, это не всегдашнее.
– А соответствует ли православным канонам такая жесткая вертикаль подчинения священнослужителей в церковной иерархии?
– Да, соответствует, поскольку каноны писались для удобства власть имущих и ими же самими. Каноны принимали соборы, в которых участвовали только епископы. Лишь у них было право голоса. Поэтому они приписали себе и власть, и контроль, и суд.
– С вашей точки зрения, это следует принимать как данность, или каноны нуждаются в изменении?
– Изменения неизбежны. Вопрос – в каком столетии, какой кровью и какой ценой. Сколько людей должна будет потерять церковь, чтобы ее вечно прославляемое возглавление начало чувствовать боль. Сегодня верхушка церкви не имеет каналов обратной связи. “Мы живем, под собою не чуя страны…”
“Энтео не так уж виноват: он всего лишь ловит флюиды, идущие из патриархии”
– В августе в московском “Манеже” активисты православного движения “Божья воля” во главе с Дмитрием Цорионовым-Энтео разгромили часть выставки нонконформистов 60-х гг., обвинив ее организаторов в оскорблении чувств верующих. Как это вам?
– Мне всегда вдвойне неприятно, когда некая гадость происходит в церкви, а не во внецерковном мире. Кучка грязи в алтаре для меня болезненней, чем городская свалка. Выходка группы Энтео, которую якобы в защиту моей веры предприняли как бы мои единоверцы, для меня хуже, чем 10 выходок воинствующих безбожников.
– Есть мнение, что Энтео и его соратников благословили на погром церковные батюшки.
– Очевидно, что просто так такие грибочки не растут. Это настолько не вписывается в психотип православного юноши, что вывод может быть только один: перед нами – результат целенаправленной селекции, науськивания и дрессировки. Для того чтобы церковный юноша мог начать столь вызывающе себя вести, необходима чья-то руководящая им чужая и взрослая воля. А на определенном этапе этого подрощенного щенка передали на поводок к Чаплину (Всеволод Чаплин, глава отдела внешних церковных связей Московского патриархата – “Росбалт”). А где Чаплин – там патриарх. Чаплин как субъект церковной политики не существует. Он всего лишь аватар Святейшего.
Казус Энтео можно было бы закрыть цитатой из Владимира Жаботинского, основателя сионистского движения в Российской Империи: “Каждый народ имеет право иметь своих подлецов”. Точно так же и каждая конфессия может иметь своих “альтернативно одаренных” членов.
Увы, спикеры патриархии стали мудрствовать: “с одной стороны”, “с другой стороны” и т.д. Если хулигану “тактично” сказать: “ты не вполне прав, но мы тебя понимаем и на твоем месте, наверное, поступили бы так же” – как вы думаете, какую часть этой фразы он расслышит? Первую (осуждающую) или вторую? Он расслышит то, что сам захочет. Вы же предложили ему право выбора. Вот Энтео и говорит везде, что он действует в полном согласии с церковной иерархией.
Дать ненависти право считать себя святой и оправданной легко, а вот загнать потом этого демона обратно в клетку куда труднее. Так что Энтео не так уж виноват: он всего лишь ловит флюиды, идущие из патриархии.
– Мода на оскорбленность церкви и “защиту ее от посягательств” тоже была задана патриархом?
– Да, я в этом убежден. И первый шаг в этой стратегии был сделан задолго до известного танца “пусек” в Храме Христа Спасителя. Поощрение экстремистов, якобы борющихся с кощунством и защищающих чувства верующих, ведет начало с того момента, когда был принят весьма неоднозначный документ “Отношение Русской Православной Церкви к намеренному публичному богохульству и клевете в адрес Церкви”. Он предусматривал “благословение мирян и их организаций на гражданское противодействие богохульству как разновидности унижения человеческого достоинства верующих и оскорбления их религиозных чувств”. А уже потом последовала гипертрофированная реакция РПЦ на акцию Pussy Riot.
В сам день этой выходки моя реакция, как ни странно, совпала с реакцией отца Всеволода Чаплина. Первые наши комментарии для масс-медиа были одинаковыми: “Не стоит обращать внимания, много чести это комментировать”. А буквально на следующий день тональность у Чаплина изменилась – он получил от патриарха по голове. То есть патриарх счел, что этот инцидент – удобный повод начать серьезную политическую кампанию.
Но задумывалась эта кампания давно. Самое страшное мизантропское высказывание Чаплина датировано 2007 годом. Тогда в теледискуссии с Леонидом Гозманом он заявил, что конституция Российской Федерации нами, православными, не признается. Она, мол, принималась без нашего участия и чужда нам, поскольку там сказано, что человек – высшая ценность. А это утверждение неправославно: православные убеждены, что есть ценности более высокие, чем жизнь отдельного человека и даже всего человечества. Это – вера и святыни…
До той поры я встречал такие мизантропские тезисы только у Писарева в XIX веке. Что, мол, “если для счастья человечества надо уничтожить половину человечества, я согласен”. А Чаплин даже Писарева переплюнул. Согласно его воззрениям, жизнь всего человечества есть нечто маловажное перед лицом лелеемой Чаплиным “субботы” (“святыни”). Причем вполне понятно, что определять, какова та идея и святыня, ради которой можно начать аннигилировать человечество, будет начальство.
Чтобы человечество не слишком сопротивлялось – надо овиноватить его самого. И вот уже впроповеди патриарха Кирилла звучат вполне мизантропические нотки: “Когда человек совершает много преступлений, его пожизненно заточают в тюрьму или лишают жизни, свидетельствуя, что никакого прощения быть не может, – преступник должен быть либо умерщвлен, либо навсегда остаться в заключении. И если собрать все грехи мира, которые были, есть и будут, то, наверное, все человечество следовало бы пожизненно заключить в тюрьму”.
И все это удивительно совпадает с решительными заявлениями национального лидера о том, что “Россия пойдет до конца, защищая свои интересы”. Когда лидер экономически слабой, но ядерной страны говорит, что “пойдет до конца”, это означает, что он готов идти до ядерного конца человечества. Патриархия не возражает и не будет возражать.
Про условно-относительную ценность жизни всего человечества Чаплин заявил в ранге главы отдела внешних церковных связей. Значит, уже тогда таким было кредо нашего нынешнего патриарха. И в танце “пусек” он увидел повод к началу действий, целью которых является пересмотр конституции и мутация всей системы государственной власти в стране. (Чаплинзаявил на следующий день после танца “пусек”: “Мы не можем и не будем жить в государстве, где такие выходки возможны. Значит, государство после этой выходки должно измениться”.)
Так что речь идет о гораздо более серьезных и вполне политических вещах, а не о защите бабушки, которую Гельман довел до слез.
“Внутри церкви зреет новый тренд: что волю Божию озвучивает нам патриарх”
– Страшненькая, честно сказать, идеология – отдает сожжением еретиков, охотой на ведьм и прочей инквизицией. А судьи кто? Кто будет решать, кому жить, а кому умереть за святыни и веру?
– Те, кто уже сейчас называют себя волей Божией. И Энтео так себя именует. Но здесь у него уже появилась конкуренция, поскольку внутри церкви зреет новый тренд: что волю Божию озвучивает нам патриарх. Еще в 2009 году на экраны вышел документальный фильм о Крещении Руси, где наш Святейший во время визита в Таллин впервые сказал, что “патриарх вам говорит не от самого себя и не на себя ссылается, а от Господа”. В июне 2013-го он повторил это на детском (!) празднике: “Все, что я вам говорю, я говорю не от самого себя, а как бы от слова Божия”.
– Это вас сильно огорчает?
– Мне стыдно, что в Христовой Церкви замутились такие мейнстримы. Я пытаюсь понять, что же и когда произошло с нашей церковью – явно не вчера и не один век тому назад.
А мысль о том, что есть что-то выше ценности человеческой жизни, пришлась очень кстати кремлевской пропаганде. Когда начинается “война телевизора и холодильника”, самое время объяснить населению, что материальное благополучие – совсем не самое главное. В любой нормальной стране правительство, которое понижает своими действиями уровень жизни населения, оказывается в отставке. Чтобы этого, упаси Господи, не произошло, у нас заявляют: мол, вы не на то смотрите. Не важно, что произошло с вашими жизненными планами, что едят или не едят ваши дети. Главное, что мы несем великую миссию – в Сирию, на Украину, куда-то еще…
Высокие ценности важны. Но когда о них начинает говорить вовсе не идеальное государство, то оно, якобы превознося эти ценности, на самом деле подминает их под себя и свою вполне очевидную корысть. Когда власть начинает называть себя Родиной, это означает, что она чего-то от тебя хочет: либо твою жизнь, либо деньги…
– Как вам идея насчет бригад православных дружинников, которые предлагается создать для наведения порядка и нравственности?
– А что это за бригады? Точно ли их задачи будут ограничиваться сопровождением пьяных сограждан до квартиры? Или в нужные минуты по приказу они еще должны будут занимать ключевые точки и площади, разгонять политических оппонентов власти?
Врать и приукрашивать мы все умеем. Поэтому надо смотреть не только на рекламные обоснования того или иного бизнес-проекта, но и, например, на предысторию его авторов. Когда вы покупаете квартиру, то изучаете предысторию застройщика. Так же и здесь: прежде чем придавать личные вооруженные формирования патриарху, православной церкви, мусульманской общине, или любой другой, посмотрите бэкграунд – а точно ли эти люди под этими знаменами и высокими идеями ранее никогда не срывались с цепи и не пьянели от вседозволенности и вкуса крови?
Патриарх, чтобы ему такой вопрос не задавали, утверждает нередко, будто православная церковь никогда никого не преследовала и не притесняла. Но историческим фактам это никак не соответствует. И наша национальная церковная история, и история православной Византийской империи знают огромное количество примеров насилия, совершаемого по науськиванию религиозных лидеров и как бы во имя высших интересов веры.
А значит, в нашем обществе никому, в том числе и церкви, нельзя отдавать всю полноту власти: должна быть сложная система взаимных сдержек и противовесов. А утверждать, что есть некая институция, которая заведомо будет учить только добру, и поэтому ей можно бесконтрольно давать все что ей угодно, в том числе вооруженную силу, – очень неосторожный поступок. Даже если эта институция именует себя братством врачей. Однажды ведь и им могут пригрезиться понуждение к здоровому образу жизни, евгеника и “принудительные вакцинации”…
“Такое ощущение, что мы, говоря языком Фрейда, застряли на оральной стадии развития и воспринимаем все только через рот”
– Не так давно взят под стражу организатор секты Попов (он же – “бог Кузя”), последователи которого действовали при православных приходах, собирая пожертвования на восстановление удаленных и малоизвестных храмов и монастырей. Деньги секта присваивала. На православных выставках-ярмарках сектанты также собирали немалые суммы якобы на молитвы за здоровье людей. Эта афера, так же как и история с Энтео, бросает тень на РПЦ. Откуда там взялись такие прихожане?
– В патриархии говорят, что мы никакого отношения к “богу Кузе” не имеем. Лукавят. Главным методом сбора денег и вербовки у этой секты были выставки-ярмарки, которые в круглогодичном режиме колесили по всей стране. Сектанты не выставляли там своих поделок или изданных ими книг – только чужую дешевую полиграфию. Но зато вывешивали на стендах длинные списки недугов, от которых будто бы исцеляют “великие старцы”, – анонимные, либо с фальшивыми именами. А также плакаты, призывающие посетителей заплатить за то, чтобы эти никому ранее не известные старцы и священники помолились за них и их близких. Ходишь по такой выставке и диву даешься: сколько развелось на Руси чудотворцев! Да еще и демпингующих: дай сто рублей, и тебя заочно-дистанционно исцелят от чего угодно. Однако это не встревожило руководство выставок и принимающих их епархий. Очевидно, что эти люди были “на проценте”, на откате.
Но удивляет меня не это, а то, что откровенная спекуляция годами принималась за православие. Секта “бога Кузи” спекулировала на радикальном магизме, который сегодня определяет очень многое в церковной жизни. Почитатели Кузи, которые несли ему свои деньги, – это обычные православные прихожане. Миллионы людей на этих выставках, включая реальных монахов из соседних павильонов, не задавались вопросом: откуда развелось у нас столько святых молитвенников-чудотворцев? То, что прихожан воспитали именно так, что они оказались падки на подобные религиозные услуги, что они не могут отличить проповедника от проходимца, – это совокупный грех церкви и жирная “двойка” всей церковной системе образования. А также косвенное следствие моды на возбуждение низового магического переживания религии путем бесконечных гастролей всевозможных святынек.
– Мощей то есть?
– Всего того, к чему-то можно приложиться губами. Такое ощущение, что мы, говоря языком Фрейда, застряли на оральной стадии развития и воспринимаем все только через рот. И стоят к “святыням” (включая “тапочки” и “котелки”) огромные очереди, люди вместе с поцелуями оставляют миллионы рублей. Это стало циничным бизнесом, иначе назвать трудно. Вы бы лучше организовали с таким же размахом какие-нибудь лекционные поездки, видеопрезентации о православии. Но почему-то вся организаторская энергия уходит не туда. До анекдота: заходишь на сайт разных епархий – и видишь как будто гастроли “Ласкового мая” сразу в разных уголках страны.
– С дублирующими составами?
– Ну да, одни и те же мощи демонстрируются в разных епархиях одновременно. Такое ощущение, что церковная администрация, начитавшись настольной книги атеиста и журнала воинствующего безбожника, решила поставить наглядный эксперимент и подтвердить самые худшие обвинения в адрес церкви. “Здрасьте, грабли, я скучала!”
– Насколько, на ваш взгляд, церковь несет ответственность за таких прихожан? Ведь Энтео и “бога Кузю” не отлучили и не предали анафеме…
– Ну что вы, в самом деле? В нашей стране никто ни за что не несет ответственности. В Московской патриархии до сих пор существует “Комиссия по координации выставочной деятельности Русской Православной Церкви” (равно как и “Комиссия при Патриархе Московском и всея Руси по вопросам принесения святынь”). Скандал с Кузей не сказался на их кадровом составе. Энтео и его активисты, вне всякого сомнения, также пользуются покровительством патриархии. Церковь, по сути, от них так и не открестилась.
“Мы все фиксируем и скрепляем”
– Как вы трактуете понятие “духовные скрепы”?
– Очень точный термин для эпохи укрепления вертикали власти.
Лет 10 назад в Белгороде я участвовал в церковно-государственной конференции по проблемам молодежной политики. Глава молодежного департамента местной администрации в своем выступлении заявил: “Мы поддерживаем Русскую православную церковь, потому что она цементирует наш народ”. Я сказал: “Вы путаете методы церкви с методами сицилийской мафии. Это она цементирует своих жертв”. А по Евангелию царствие Божие подобно закваске, дрожжам, бродильному началу и, по сути своей, бунтовщическому элементу, который бросается в тесто, чтобы оно задышало, перестало быть однородно-плотной массой. Когда в тесто вливают дрожжи, в нем начинаются “разброд и шатание”. Мне представляется, что современному человеку важнее помнить, что даже путь традиции – это, прежде всего, путь индивидуальной революции. Для него, впервые живущего на земле, даже в традиции все – впервые.
Но сейчас, как видите, и церковный жаргон вполне это усвоил: мы все фиксируем и скрепляем. И говорятся вроде бы правильные вещи – нам не нужны революции, мы не хотим перемен. Но в определенном контексте даже такие вроде бы нейтральные тезисы становятся четко партийными и политическими. Ведь больше всех за “стабильность” всегда те, кто уже на верху горы. Им, конечно, уже не хочется перемен. И поэтому безобидный призыв – мол, давайте жить дружно, оставим все как есть – это, на самом деле, действие в пользу тех, кто уже считает себя победителями на всю оставшуюся жизнь и, желательно, на жизнь своих внуков.
– Отвечая тому молодежному вождю, вы сказали еще, что задача церкви зачастую – это болотце-то взорвать…
– Да, верно. Взорвать болотце, подернутое ряской привычек, и показать человеку, что есть другие измерения жизни – которые тебе, брат, коррумпировать не удастся, даже если тут во всех инстанциях у тебя “все схвачено”… “Но есть и Божий суд, наперсники разврата! Есть грозный судия: Он ждет”.
– Выходит, вы призываете к бунту, беспорядкам? Но какой бывает бунт в России – известно…
– Я слишком ленивый человек, чтобы к чему-то призывать. Я понимаю, что прокуроры кроме Уголовного кодекса мало что читают. А я все-таки читал еще и Бориса Пастернака, и помню его строку: “Вечность, быть может, – опаснейший из мятежников”.
Владимир Воскресенский
Источник: rosbalt.ru