Идея проведения референдума о возвращении памятника Ф. Э Дзержинскому вызвала ожесточенные споры среди части политизированной публики. Многие выступили решительно против, даже стали писать коллективные письма с требованием – запретить «кощунственную» акцию, которая якобы оскорбляет память жертв репрессий. При этом сами протестующие вряд ли осознают, что выступают они в самых лучших (точнее, худших) традициях «командно-административной системы».
Для начала хотелось бы рассказать один, воистину анекдотический, случай времен крушения СССР. Тогда, на волне ритуального отказа от всего советского, переименовали станцию метро «Дзержинская» – в «Лубянку». И вот, помню, когда поезд подъезжал к станции, пассажирам было объявлено о прибытии. Прозвучало уже новое название, что, конечно, несколько резануло слух – ввиду необычности. И тут какой-то мужчина средних лет у меня за спиной пробурчал с досадой: «Лубянка, Лубянка, нет, чтобы по-русски назвать – «Дзержинская».
Мне тогда это показалось одновременно и забавным, и абсурдным. Ну как так можно считать нерусским именно русское название, сожалея по имени нерусского интернационалиста, да к тому же ещё и организатора массовых репрессий? Но потом, со временем, пришло понимание, что советское, действительно, очень тесно переплелось с русским. Это признают и многие антисоветчики, глубоко сокрушаясь по данному поводу. При этом они не задумываются, что данное переплетение никогда не было бы возможным, будь советское органически чуждо русскому народу. Для них существует только своя идеалистическая схема, которая требует выкинуть всё то, что не подходит под набор определенных идей, смыслов и образов. Кстати, тем самым эти люди очень похожи на ненавистных им «пламенных революционеров». Что ж, драконоборец частенько превращается в дракона, это вещь известная.
Вообще, Железному Феликсу очень даже повезло. Образ у него такой, что не вызывает какого-либо неприятия, если только не считать группы антисоветски настроенной интеллигенции – либеральной или крайне правой (условно говоря, «белой»). Многие вещи и сейчас могут вызвать восторг миллионов. Например, такое вот распоряжение своему первому заместителю Г. Ягоде: «По городу ездят автомобили, купленные за границей. Нельзя ли бы было расследовать, сколько и кем, и во сколько это нам обошлось, и кто дал на эту покупку разрешение. Полагаю, что такие дела надо быстро расследовать для передачи или в контрольную комиссию, или в трибунал».
Можно сказать, вполне в духе Сталина. А вот Сталин вызывает неприятие у многих, хотя горячих почитателей у него намного больше, чем у Феликса Эдмундовича. А это потому, что и память о репрессиях 1930-1950-х годах жива, и люди, которые это застали – тоже живы. К тому же, либералы, в своё время, разоблачали, прежде всего, «Сталина и сталинизм», а Ленина, Дзержинского и проч. – во вторую очередь. Поэтому, какие-то серьезные отрицательные эмоции тут вряд ли возможны.
А возможны, и они вполне имеют место быть, эмоции положительные, причем вовсе не обязательно в «коммунистическом» формате. Дзержинскому, на протяжении многих десятилетий, создавали образ человека абсолютно неподкупного, честного донельзя, аскетичного до невероятия, решительного до «железности». И такой образ не может не импонировать массам, особенно, в эпоху воровского капитализма. Я сейчас не говорю о том, кем был Дзержинский в реальности, об этом разговор пойдёт дальше. Просто есть образ, который создан и не развеян.
Безусловно, тут играет свою роль ностальгия и уж, конечно, не по временам гражданской войны. Речь идёт о последних десятилетиях существования СССР, которые еще отлично помнит большинство сограждан. Они связываются со временами стабильности и роста материального благосостояния. Вот, к слову, показательный результаты социологического опроса, проведенного Левада-центром. За восстановление памятника Дзержинскому выступает 51 % московских респондентов (в целом по России этот показатель составил 49 %). Против же – всего четверть опрошенных, примерно столько же не определились со своим мнением по этому вопросу. Вообще, советское весьма популярно. Согласно свежему (август) опросу ВЦИОМ, 73% россиян относятся положительно к «серпу и молоту», отрицательное же отношение высказывает 11%. К другому известнейшему символу, красной пятиконечной звезде, положительно отнеслись 66% респондентов, негативно – опять-таки всего лишь 11%.
Между прочим, далеко не все «белые патриоты» оценивают роль Дзержинского однозначно отрицательно. Так, убежденный монархист, главный редактор «Русской народной линии» А. Степанов пишет о Дзержинском следующее: ««Конечно, он был противоречивой фигурой. С одной стороны, он был человеком, создавшим репрессивную машину ВЧК. Это факт. ВЧК карала не только контрабандистов и мошенников, но, прежде всего, была направлена на уничтожение политических противников большевизма. С другой стороны, Дзержинский все-таки был членом «сталинской команды», решительным противником линии Троцкого. Стоит вспомнить, что именно Сталина, Дзержинского и Орджоникидзе Ленин называл представителями великодержавного русского шовинизма в партии большевиков. Это звучит смешно – два грузина и поляк являются великорусскими шовинистами в среде большевиков, но это характеризует политическую позицию Дзержинского еще при жизни Ленина. Дзержинский умер до того, как разыгрались острейшие внутрипартийные баталии между троцкистами и сталинистами, но и в 20-е годы он твердо поддерживал линию Сталина. Поэтому я не думаю, что правильно ставить в один ряд Дзержинского и Троцкого, Ленина, Свердлова. Критики возвращения памятника «железному Феликсу» на Лубянку перечисляют их через запятую, как кровавых демонов революции. На мой взгляд, это – подтасовка исторических фактов. Это – неправда, а основываясь на лжи нельзя бороться за правду, в противном случае мы все равно попадем в капкан исторического вранья. Поэтому истерическая реакция некоторых православных на инициативу по возвращению памятника «железному Феликсу» на Лубянку является контрпродуктивной. Лично я отношусь к этой инициативе спокойно. Если на референдуме большинство граждан поддержит инициативу коммунистов, то так тому и быть. Кстати, этот памятник является одним из лучших произведений советской монументальной скульптуры». («Почему я против православной истерики вокруг «железного Феликса») А вот мнение В. Бидолаха, публициста и общественного деятеля, также стоящего на православно-монархических позициях: «…Возвращение памятника Дзержинскому сегодня это – символ укрепления государственной безопасности и нашей инаковости по отношению к Западу. Конечно Кривошеины и Струве, Ильины и Солженицыны сделали много для того, чтобы очернить «совковую» Россию. Но это обстоятельство сыграло, как не странно, нам на пользу, поскольку наша нынешняя элита, 20 лет простояв в «предбаннике» Запада, по слову нашего Президента, так и не получила приглашения в «чистое» западное общество. Ну а мы, православные, можем только порадоваться этому…» («Дзержинский возвращается»)
Возникает вопрос, а может ли спор вокруг Дзержинского, точнее, его памятника, вызвать обострение политической борьбы? Думается, что для этого нужно сильно постараться. Но, в принципе, это возможно. Историческая тематика – мощное и грозное оружие. Хотя, думается, что обострение пойдёт по несколько иной линии. К слову, сегодня активно внедряется вроде бы уже давно и надёжно забытая идея Учредительного собрания. Недавно на «Эхо Москвы» было проведено голосование, в ходе которого большинство высказалось за созыв ВУС.
И это уже не просто какой-то там сетевой трёп, а нечто более серьезное. Собственно, у либерально-прозападных кругов нет каких-то серьезных исторических ориентиров. Думская монархия и Белое движение для них – слишком правые, националистические, имперские. Остаётся УС, из которого попытаются сделать этакую безвинно погубленную альтернативу – «советскому тоталитаризму».
Это будет обставляться (уже обставляется!), как нечто легитимизирующее. Хотя, если уж быть совсем честным «легитимистом», то законно избранным представительством следует считать Госдуму Российской Империи. (И что показательно, у нас сейчас как раз – Госдума.) А его, это законное представительство, тогдашняя «временная» либеральная хунта как раз и послала, как говорится, «далеко и надолго». Они это могут, достаточно вспомнить и разгон парламента в 1993 году, и т. д. (Впрочем, лично я вовсе не сторонник этой «легитимной» горячки, трупы оживлять – дело страшное).
Что же до «Учредилки», то это было, пожалуй, самый жалкое представительство в мировой истории. Это, вообще, нечто несообразное, бледно-рахитичное, безнадёжно импотентное. Из 700 избранных депутатов (а всего голосовало около 50 %) на само заседание прибыло только 400, причем из них 155 (большевики и левые эсеры) покинули форум. То есть, ни о каком народном представительстве и речи быть не могло. Сами «учредители» не смогли удержаться больше суток, пришли к власти потом, в ряде регионов, сугубо на иностранных штыках, и снова прогадили всё – за несколько месяцев.
И надо обладать каким-то странно устроенным интеллектом, чтобы пихать вот это немочное барахло русским. Впрочем, если ставить своей целью обрушить Россию, максимально ослабить её, то всё совершенно логично и символично. Собственно, весь прозападный либерализм откровенно символичен – «Болотная площадь», белые – капитулянтские – ленты, а, скоро, глядишь, и это хлипкое УС на знамя возьмут.
Однако вернемся к Дзержинскому. Его фигура – интересна до жути и нуждается в тщательном исторического рассмотрении. Деятель этот был весьма своенравный, который, хоть и считался «верным ленинцем», но постоянно вступал в полемику с самим Лениным – едва ли не чаще Троцкого. Так, в начале 1918 года он был одним из лидеров фракции «левых коммунистов», выступавших против мира с немцами и за революционную войну с кайзеровской Германией. И о готовности поддержать эту войну заявляла Антанта. К примеру, 19 февраля 1918 года Великобритания и Франция предложили Советского правительству нехилую военно-финансовую помощь, с одним только требованием – продолжать сражаться с немцами. Что самое интересное, это предложение было принято – против воли Ленина, который потом настоял на расторжении сделки. В этой оптике позиция главного чекиста выглядит весьма «пикантно». Особенно, если учесть его несколько странную кадровую политику. Например, он сильно приблизил к себе некоего В. Орлинского (Орлова), работавшего до революции в следственных и судебных структурах. Этот деятель был убежденным сторонником сближения с Антантой, и, сотрудничая с ВЧК, одновременно «сливал» важнейшую информацию английской разведке (пресловутый Б. Локкарт получил большую часть сведений именно от него).
Или взять фигуру левого эсера Я. Блюмкина, который возглавлял «германский отдел» ВЧК, и пользовался доверием Дзержинского. Как известно, левые эсеры были убежденными противниками мира с Германией, как и левые коммунисты. Именно Блюмкин убил германского посла В. Мирбаха, и это убийство стало началом левоэсеровского путча. И вот, что поразительно, Дзержинский заявился в самый штаб мятежников, якобы для «серьезного разговора«. Но как-то уж очень слабо вериться в такую детскую наивность старого подпольщика. Поразителен и такой факт – вскоре после мятежа Блюмкина почему-то не только прощают, но и возвращают на работу в ВЧК.
В биографии Дзержинского есть очень много загадочного. Вот, например – исследователь А. Мартиросян, касаясь влияния Германии и деятельности различных «орденских» структур, замечает: «В верхушке «Балтикума» особо влиятельное положение занимали родовитые аристократы – остзейские бароны Пилляр фон Пильхау , являвшиеся по совместительству родней… всесильного главы ВЧК Феликса Эдмундовича Дзержинского . Жена Адольфа Пилляр фон Пильхау – Софья Игнатьевна Пилляр фон Пильхау – была родной сестрой матери «железного» Феликса – Елены Игнатьевны. Софья Игнатьевна Пилляр фон Пильхау была фрейлиной последней русской императрицы и пользовалась большим влиянием в Петербурге, что не раз выручало буйного в своих революционных увлечениях Феликса Эдмундовича. Сын Софьи Игнатьевны, то есть двоюродный брат самого Дзержинского, – Роман Александрович (в действительности Ромуальдас-Людвикас Адольфович) Пилляр фон Пильхау – стал одним из видных чекистов». («Британская разведка против СССР»)
Касаясь тайного визита Дзержинского в Швейцарию и Германию, имевшего место быть осенью 1918 года, Мартиросян считает возможным говорить о налаживании контактов с германскими структурами – тем же «Балтикумом» («Консулом»). Что ж, вполне возможно, хотя на первый взгляд, кажется маловероятным. Как же так, разве мог сотрудничать с немецкими крайне правыми организациями убежденный большевик-интернационалист, который, к тому же, ещё совсем недавно был убежденным сторонником революционной войны с Германией? Между тем, не стоит забывать, что все эти полутайные, орденские, парамасонские структуры (к числу их стоит отнести и сильно помогшие в своё время Гитлеру «Германорден» и «Тулегезельшафт») были тоже по-своему революционны. Национализм здесь часто служил неким орудием, средством радикального, оккультного преобразования мира. Вообще, знатоки в области конспирологии часто выделяют два «крыла» мировой Закулисы. Одно – административно-политическое, «консервативное», призванное стабилизировать Систему. Другое – «революционное», оккультно-мессианское, мечтающее о рождении «нового мира» из хаоса. (Как можно предположить сами мировые элиты активно используют и тех и других. Так, «консерваторов» связывают с группировкой Рокфеллеров, а «революционеров» – с Ротшильдами.) Для примера – «консерваторами» является классическое шотландское масонство, а «революционерами» – парамасонская ложа «Мемфис Мицраим». (Есть мнение, что к её деятельности был причастен Троцкий.)
Для Дзержинского, безусловно, на первом месте стояла мировая революция. Так, спрашивается, почему бы и не вступить в стратегических союз с другими революционерами, пусть и правыми? Да, вчера актуальным был союз с Антантой против консервативной кайзеровской Германии. Но сегодня эта Германия своё уже отработала, наступает время новых сил. И надо сказать, силы эти разыгрывали в Германии головокружительные комбинации. Так, пламенный революционер К. Радек вовсю сотрудничал с пламенными реакционерами из числа германских националистов, встречаясь с ними прямо в тюрьме, куда его засадили власти. Именно тогда, и при его активнейшем участии, создавалась доктрина национал-большевизма. При этом коммунистические сторонники К. Либкнехта и Р. Люксембург из «Союза Спартака» открыто обвиняли Радека в работе на германскую разведку. (Кстати, январское, 1919 года, восстание «спартаковцев» было подавлено именно участниками «Балтикума».)
В 1920-1921 году Дзержинский выступает на стороне Троцкого, поддерживая его во время профсоюзной дискуссии. (Тогда Лев Давидович выступал за милитаризацию профсоюзов.) Об это случае в 1937 году вспомнил Сталин, просветив ошарашенных молодых выдвиженцев, слабо знавших истинные перипетии внутрипартийной борьбы: «Дзержинский голосовал за Троцкого, не просто голосовал, а открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог бы оставаться пассивным в чём-либо. Это был очень активный троцкист, и всё ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось».
Через в год в 1922 году (в которых уже раз?) Дзержинский снова выступил против Ильича, теперь уже в союзе со Сталиным. Тогда был спор о том, как создавать единое государство. Ленин выступал за союз республик, в то время как Иосиф Виссарионович и Феликс Эдмундович настаивали на том, чтобы республики входили в состав РСФСР, в качестве автономных образований. Сам Ленин ценил Дзержинского, но упорно не хотел допускать его в Политбюро, опасаясь разных кульбитов. Даже и кандидатом в члены этого высшего партийного ареопага «железный Феликс» стал только после смерти «вождя мирового пролетариата», в 1924 году. Сюда его пропихнул Сталин, у которого с Феликсом Эдмундовичем были весьма неплохие отношения. И в середине 1920-х годов они вместе успешно громили «левую оппозицию» (Троцкого, Каменева, Зиновьева). Были, правда, и разногласия. Так, главный чекист страны, обычно чуждый «либеральничанья», внезапно выступил против того, чтобы взять в «активную разработку» сталинского оппонента М. Султан-Галиева, стоявшего на позициях татарского национал-коммунизма.
Надо сказать, что в перестройку было очень популярным противопоставлять Сталина и Дзержинского. Дескать, первый с начала 1920-х годов стремился сконцентрировать в своих руках как можно большую власть. А вот Феликс Эдмундович был категорически против любой личной диктатуры и мог бы стать демократической альтернативой «тирану». Однако факты свидетельствуют о том, что «железный Феликс» очень любил командовать на разных направлениях. Так, в 1920-е годы он возглавлял одновременно ОГПУ, Высший совет народного хозяйства (ВСНХ) и наркомат путей сообщения (НКПС). И было дело, даже пытался подчинять себе целые партийные организации, рассылая циркуляры от своих ведомств. Так, что особой демократии от него вряд ли можно было бы ожидать.
Александр Елисеев
Источник: zavtra.ru