В Международном исследовательском Центре имени Вудро Вильсона (США) на днях состоялась встреча общественности со скандально известной литовской журналисткой и писательницей Рутой Ванагайте. Судя по всему, Рута приехала в США искать защиты от литовского официоза и националистов. Ее книга на литовском языке под названием «Наши» — правда о Холокосте в Литве — стала яблоком раздора в прибалтийской стране, а сама Рута из-за травли и опасения за собственную жизнь вынуждена была ее покинуть.
Последней каплей для националистов и литовских политиков, создающих новый исторический «базис» под посткоммунистическое государство, стало высказанное ею публично сомнение в том, является ли на самом деле героем Литвы известный сейчас бывший партизан, борец с «советской оккупацией» Адольфас Раманаускас-Ванагас, избранный символом страны для 2018 года, когда Литва будет праздновать столетие своей изначальной независимости.
«Архивные исследования Ванагайте показали, — выступает в ее защиту американская The National Interest, — что его история жизни может быть не такой, какую предполагает официальная версия: его, возможно, не пытали в советских тюрьмах, как утверждается официально, и, по сути, он мог работать информатором КГБ». Как заявила Ванагайте на встрече с историками, политиками и исследователями в Вашингтоне, она считает, что его подразделение, возможно, участвовало также в убийстве литовских евреев во время Второй мировой войны». В этом, кстати, не сомневается Эфраим Зурофф, глава иерусалимского отделения Центра Симона Визенталя, у которого есть доказательства.
анагайте рассказывает: «Когда я еще писала книгу «Наши», я пересмотрела дело Раманаускаса-Ванагаса — часть из 20 томов дела. И нашла там очень интересные факты: в 1940 году, с приходом русских в Литву, в годы первой советской оккупации, Раманаускас-Ванагас подписал соглашение о сотрудничестве с НКВД. Он стал агентом НКВД, и он сам это впоследствии признавал». Кроме этого, по ее утверждению, «героический партизан» «сдал» всех своих сторонников и связников, назвав советским спецслужбам их адреса и фамилии. В деле фигурирует целый список из 27 человек, которых предал Раманаускас-Ванагас, после всех этих людей арестовали».
Представляясь в Вашингтоне публике, Ванагайте назвала себя «хомо советикус летувос». Подвигла журналистку задеть самый нерв этой части истории Литвы, по ее словам, лекция на эту тему некоего местного историка, которая ее потрясла. «Раньше нам говорили и сейчас говорят, что Литва, мол, в Холокосте не участвовала. Ну да, были какие-то изверги рода человеческого, они помогали нацистам. Вернее, нацисты заставляли их стрелять в евреев, а иначе их самих убили бы немцы», — рассказала Рута. Но тот историк поведал совсем другое. «Была целая пирамида убийств — на ее вершине находилось литовское правительство, в этих убийствах участвовала вся гражданская администрация (речь идет о 1941 годе Второй мировой войны — А.Я.), в этом участвовала и полиция. И это были никакие не изверги, а обычные люди, которые служили в литовских батальонах», — рассказала Ванагайте.
Ее добровольным помощником в этом, как оказалось, почти самоубийственном мероприятии по восстановлению правды о литовском Холокосте стал известный израильский охотник за нацистами Эфраим Зурофф, глава иерусалимского отделения Центра Симона Визенталя. «Он сказал: «Я враг Литвы, наследник убитых, ты наследница людей, которые убивали. Давайте сядем в машину, не будем бить друг друга, поищем правду на местах». Мы с ним объехали около сорока мест. Более тридцати — в Литве и семь-восемь в Беларуси».
Почти все свидетели тех событий, которым было в то время от семи до десяти лет, с которыми общались Ванагайте и Зурофф, еще и сейчас, спустя 76 лет, согласились разговаривать с ними на условиях анонимности. «Только один человек назвал свое имя, остальные боялись, — рассказывала Рута. — Они говорили: «Придут и убьют». Я спрашиваю: «Кто?» Они говорят: «Литовцы». Люди думали, что такое происходило только в их околотке, а не по всей стране.
Ванагайте детально описала саму литовскую систему, которая работала на убийство евреев. «Это был 1941 год. Литовская власть встретила немцев с распростертыми объятиями, создала гражданскую администрацию для работы на нацистов. Тогда сразу были организованы батальоны, которые послали убивать евреев. Во время оккупации в литовской гражданской администрации работали 600 немцев и 20 тысяч литовцев. Многих евреев убивали местные полицейские». Она уточнила, что литовцы шли убивать своих соседей-евреев. Отказывались это делать немногие, хотя за отказ немцы их не убивали, сажали в карцер.
Почему же тысячи литовцев шли в эти карательные батальоны? Ответ шокировал: «Власть сказала, что это начало возрождения национальной армии, и они думали, что идут служить родине. Они получали одежду, еду, могли получать немного денег, забирать у убитых золотые кольца и коронки. В основном, люди шли в эти батальоны от бедности. Сначала конвоировали несчастных, а потом вдруг они оказывались у ямы и должны были стрелять. Старосты деревень составляли списки, немцы издавали указ всех задержать. Два-три дня их держали в синагоге или сарае. Потом уводили и расстреливали. И когда ты уже участвовал в чем-то, уже сложно перед расстрелом сказать: нет, я не буду».
В книге приводятся убийственные детали о том, как после казни евреев литовское население делило между собой их добро, начиная от золотых зубов и заканчивая вещами. «Если дома есть антикварные вещи, как у меня от бабушки, — кровать, шкаф и часы… — рассказывала писательница. — Откуда я знаю, где она их купила? И купила ли? Моя бабушка жила в Паневежисе, там раздали еврейские вещи всем. Театр, школа, аптеки — все получили. И после этого осталось еще 80 тысяч вещей. Велосипеды, чашки, сумки, чемоданы, полотенца — что угодно. В городе жило 20 тысяч человек. Каждый получил в среднем по четыре вещи. Да, может быть, не все брали, но представляете, какой масштаб?! В советское время приходишь к стоматологу, он спрашивал: ваше золото или наше? Откуда мы знаем, что это за золото? Врачи мне стали говорить, что золото из зубов убитых евреев стало появляться в 1970-е. Люди их очищали и стали продавать».
Сами участники преступлений, по ее словам, так объясняли технологию своей работы: «Есть очень типичный ответ участника расстрелов в 15 местах в Беларуси. Вот люди ложились ничком, головой в землю, их стреляли, потом на них новая группа, их стреляли. И этого преступника спрашивал журналист: «Если отец с сыном легли, вы в кого первого стреляете?» Он отвечал: «Мы же не звери какие-то, на глазах отца убивать сына. Отца первым, конечно, стреляли». При этом они каждое воскресенье ходили на исповедь. У каждого батальона был свой ксендз». Писательница утверждает, что детей зачастую хоронили заживо — в их черепах не обнаружены прострелы. Малышей подчас просто убивали — головой о дерево.
В ответ на возражения о том, что Литва — не исключение, и подобное проходило и в других странах, Ванагайте эмоционально парировала: «Наша ситуация уникальна, потому что соседи убивали соседей. Такого масштаба убийств евреев, как у нас, не было нигде. Ведь на август 1941 года 90% евреев были еще живы, и за три месяца наши убили 200 тысяч евреев. (…) Многие говорили, что хотели их спасать, но боялись не немцев, а соседей. Многие люди думали, что немцы пришли навсегда, и хотели им понравиться, думали, что немцы дадут Литве независимость. (…) Человек знал, что он делал, и делал это без всякой угрозы для собственной жизни. Это полное вранье, что у них за спиной стоял немец с пистолетом».
Справедливости ради надо отметить, что в Литве за время войны было спасено от полутора до трех тысяч евреев. Но в убийствах, по словам Ванагайте, участвовали шесть тысяч литовцев — конвоировали или стреляли — и «около 15−20 тысяч участвовали в убийствах в гражданском смысле, помогали».
Интересная деталь-характеристика: литовцы настолько были эффективны в убийствах евреев, что, как сказала писательница, их даже «выписывали» в Белоруссию — убивать тамошних. «Мы поехали (по местам расстрелов — А.Я.) и в Беларусь, потому что один батальон литовский так хорошо работал, что немцы отослали их туда. И в 15 белорусских местах они убивали евреев. Им тоже сказали, что они едут убивать советских активистов».
В своих откровениях перед публикой в Вашингтоне (и ранее — в интервью литовским журналистам) она не пощадила даже собственных родственников: «Мой дедушка составлял списки евреев, советских активистов, которые потом были убиты. Муж моей тети, который был начальником полиции в одном городке, счастливо умер в огромном доме в Майами, во Флориде. Мы знали, что он прятался в США под другим именем из-за каких-то историй с евреями».
Издательство Alma littera, выпустившее ее книгу «Наши», ставшую, к слову, бестселлером (две тысячи тиража были проданы в считанные часы, затем было допечатано еще 70 тысяч), расторгло с ней договор. Из всех магазинов были изъяты не только эта, но и три другие ее книги, в том числе и не касающиеся политики. Издательство заявило, что изъятые книги «будут утилизированы». Власть и присные вылили на нее семь ушатов грязи, обвиняя то в том, что ей заплатили евреи, то в работе на Путина и ФСБ, в ее адрес посылались реальные угрозы. А в интервью местному новостному порталу Delfi бывший президент Литвы Витаутас Ландсбергис и вообще заявил, что Руте Ванагайте следует пойти в лес, найти дерево, помолиться и осудить себя (видимо, подразумевалось повеситься — А.Я.). Ей пришлось покинуть страну.
Международный исследовательский центр имени Вудро Вильсона пригласил на встречу с автором скандальной книги также и посла Литвы в США. Кто-то из публики задал ему вопрос: «Может ли Рута вернуться в страну и чувствовать себя в безопасности?» На что посол ответил, как отрезал: «Я не департамент безопасности!» Видимо, некой охранной грамотой для писательницы станет издание ее книги в США. Я спросила у нее, выйдет ли книга на русском. «Да, — ответила Рута, — где-то в марте». Последняя ее фраза в заключительном слове прозвучала как вопль о спасении: «Я не агент Путина!».