В 2013 году, за год до аннексии, крымский полуостров посетило рекордное количество туристов — 6 миллионов человек. Две трети туристов составляли украинцы. В прошлом году туристическая индустрия Крыма переживала кризис. Хотя крымские власти с радостью отрапортовали о более чем двух миллионах туристов, отдохнувших на полуострове. Сами крымчане, преимущественно жители ЮБК (Южного берега Крыма — прим. ред.), считают эту цифру преувеличенной.
Проблемы туристической отрасли списывали на «переходный период», который якобы должен был вот-вот закончиться. Большие надежды возлагали на строительство Керченского моста, который должен увеличить туристический поток из России. Первая свая будущего моста была забита в середине августа 2015 года. Российские власти обещают закончить строительство моста к 2018 году. А пока туристам из РФ предлагают добираться в #Крымнаш либо самолетом, либо поездом «Москва-Симферополь», который едет через Керченскую переправу (46 часов в пути), либо на машине через переправу.
В начале курортного сезона крымские оккупационные власти заявляли о планах принять 4,5 миллиона туристов. Но на днях подвели итоги — «министр курортов и туризма» Сергей Стрельбицкий заявил о 3,2 миллионах отдохнувших, что, по его словам, больше на 900 тысяч чем в прошлом году. Экс-министр курортов и туризма Александр Лиев, который был вынужден покинуть полуостров из-за аннексии, путем несложных математических подсчетов, учитывая пропускную способность переправы, количество авиарейсов и автомобилей, утверждает, что Крым сейчас вряд ли смог принять больше миллиона туристов. По оценкам Лиева, реалистичная цифра — 700 тысяч, из них — 100 тысяч украинцев. «Это рекордно низкий показатель за последние 70 лет» — говорит Лиев.
Кто и как теперь отдыхает в Крыму, выясняла «Украинская правда».
Дорога в Крым
В купе поезда «Киев-Новоалексеевка» — единственном, на котором можно добраться до границы с Крымом, сложно понять, кто едет на отдых, а кто — по делам на полуостров. И те, и другие — сосредоточены. Расслабленные лица, в предвкушении моря, пожалуй, только у детей. Но их в нашем вагоне мало. «Вы что ль на отдых?» — с любопытством оглядывая мой рюкзак и шляпу с полями, спрашивает сосед по купе. В его тоне явно звучат нотки неодобрения. «Я еду посмотреть, что там с моей квартирой. Есть ли шанс продать…», — задумчиво говорит собеседник. Чуть позже киевлянин рассказывает, как лет десять мечтал купить квартиру в Алуште, купил в 2013-м, а теперь не знает, что с ней делать. «Кто ж знал, что будет такое…», — вздыхает он.
На дорогу в Крым, которая раньше занимала 12-14 часов на поезде или 10 на машине, теперь уходят сутки и больше. Варианты пересечения границы, как и в прошлом году — на такси или на автобусе (от 500 или 1500 рублей; 150 или 500 гривен). Разница не только в цене. Пассажиры автобуса проходят границу пешком, выстраиваясь в длинную очередь под палящим солнцем. Пассажиры такси — пересекают границу на машине. Украинский пункт пропуска выглядит словно блокпост, всем своим видом сообщающий въезжающим — «Потерпите, мы тут ненадолго». За год он так и не был обустроен элементарными удобствами — нет ни цивилизованного туалета, ни навеса для очереди. Украинские пограничники проверяют документы в железных будках. Лишних вопросов не задают. Открыть багажник или сумки не просят. Пересечение пункта занимает чуть больше часа. Хотя водитель такси нашего утверждает, что приходилось стоять и по три часа.
«Демо-версия России закончилась. Начались будни российской провинции»
В очереди на пункте пропуска «Чонгар» ожидают своей очереди машины с крымскими, киевскими, харьковскими и днепропетровскими номерами. Задолго до подъезда к границе выстраивается огромная очередь фур. Водители на складных столиках организовывают обед, режут большими ломтями сало, колбасу, овощи и тут же обедают. «Вы думаете, это все крымчанам везут?» — раздраженно спрашивает наш таксист. И сам же отвечает: «Это ж все потом через Керчь прут в Краснодарский край. Уже бы перекрыли эту лавочку, крымчане прозрели…». Таксист не успевает договорить, как в разговор вмешивается пожилой пассажир. «Ну и чтобы случилось? Не надо нам ваших украинских продуктов! К нам продукты везут из того же Краснодарского края ничуть не хуже». «Да, вы еще скажите, что у вас зарплаты у хорошие», — на лице таксиста начинают играть желваки. После небольшой словесной перепалки, таксист заканчивает: «У меня до аннексии была своя фирма по установке газовых котлов в Симферополе, а сейчас я извозом занимаюсь. Вот вам и русский мир пришел». Пенсионер выскакивает из машины, хлопнув дверью.
Мы стоим в очереди.
— Вы бы так не говорили, а то не дай бог, запишет ваш номер машины, в полицию настучит, — говорит одна из женщин, оставшихся в машине. Таксист улыбается ей в ответ.
— Вы зря смеетесь. У нас на одного знакомого в Севастополе вот так же пожаловались. Он — дед под 70 лет, вышел на балкон, и давай по телефону ругать крымское правительство, так соседи снизу настучали. А через пару дней и к нему пришли сотрудники ФСБ с обыском.
— А вообще-то как жизнь в Севастополе? — решаю спросить.
— Да как… Мой сын говорит — демо-версия России закончилась, начались будни российской провинции, — говорит 52-летняя Татьяна. Татьяна — медсестра одной из городских больниц Севастополя. Рассказывает о том, как после аннексии всем госслужащим подняли зарплаты в два раза, а через полгода начали сокращать — и зарплаты, и людей. Теперь ее зарплата — 6 800 рублей (2 200 гривен). Раньше помогала детям, сейчас они — ей. И дочь и сын выехали на Украину.
Как только пенсионер возвращается в салон минивена, Татьяна замолкает. Я пытаюсь разговорить пенсионера.
— У нас все отлично, — отрезает он.
— Это вы там, в Киеве, хотите жить в Европе. А мы здесь хотим с братьями-славянами. Зачем нам НАТОвская база? — ворчит он.
Пункт пропуска с российской стороны за год отстроился — тут и навесы, и туалет оборудован. Замечаю, что двухметровый решетчатый забор, которым огорожен пешеходный путь для пересечения границы, напоминает тюремный.
— Тюрьму тебе напоминает? А порядок не напоминает? — горячится пенсионер.
Он резко меняет грубый тон на любезный при виде российского пограничника. Нас просят открыть чемоданы. Российские пограничники внимательно осматривают машину. У таксиста находится в багажнике деталь для бампера от Лады. «Друг в аварию попал», — поясняет тот.
— А, ну да — у вас же в Крыму дороги никудышные, — понимающе говорит пограничник. У него белая кожа и красные уши, обгоревшие на солнце.
— А у вас, что в России с дорогами лучше? — говорю я.
Он смотрит на меня внимательно.
— Да нет, у нас тоже дорог приличных мало.
— Странно, ведь вы нефтедолларовая держава, а денег на дороги все нет и нет, — не умолкаю.
В этот момент водитель, выпучив глаза, пытается подать сигнал, чтоб я замолчала.
— Да может деньги и есть. Но Равшанов на всех не хватает… чурок, — изображая на лице что-то вроде улыбки, отвечает пограничник.
Вокзал для двоих
На подъезде к Симферополю таксист переходит на шепот и рассказывает, как вывозил во время аннексии украинских военных.
— А чего вы шепчите? — спрашиваю.
— Да не хочу, чтоб дед меня этот в полицию сдал, — отвечает собеседник.
Мы едем по Симферополю. Таксист высаживает людей на автовокзале, а меня везет показать Симферопольский железнодорожный вокзал. Конец августа — солнце жарит, площадь, которую раньше оккупировали таксисты и туристы, непривычно пуста, на платформах людей нет. В расписании — только крымские маршруты — Евпатория, Соленое озеро, Саки. Сейчас в Симферополь ездит только один поезд из России — Москва — Симферополь, в пути — почти двое суток. «Апокалипсис по-крымски», — с сарказмом говорит водитель. Таксист Александр ведет меня на рынок. Я покорно следую за ним. Он останавливается возле небольшой кофейни, здоровается.
— Добрий день, каву будь ласка.
— Прошу, — девушка расплывается в улыбке.
— А она тут одна такая, — с теплом в голосе говорит он.
Мы едем в Гурзуф к моим родственникам. По дороге Александр не раз тяжко вздыхает. Полгода назад он распродал остатки товара, и фактически ликвидировал фирму.
— Понимаешь, завести товар из Украины невозможно, а покупать в России — надо, во-первых, огромными партиями, во-вторых, непросто завести. Да и цены в России на все дороже, не выгодно, — поясняет он. Я слушаю внимательно. Вдруг он говорит: «Так устал оттого, что все кругом жалуются. А сам только и делаю что жалуюсь. Такая жизнь».
«Туристы есть. Но совсем из другой России»
В родном Гурзуфе на первый взгляд кажется, что туристов больше, чем в прошлом году. Пляж «Гуровские камни» в конце августа полон. Только вот на набережной пляжа — ни привычных кафе, ни ларьков, ни торговцев. Сейчас он, как в предыдущие годы, в аренду не сдается, и оттого выглядит запущенным. Пляж соседствует с территорией детского лагеря «Артек». Местные говорят, что новое руководство лагеря пыталось оформить пляж как часть своей территории. Но жители записали несколько видеообращений к Путину. Вопрос о принадлежности пляжа больше не поднимался.
Знакомая предпринимательница, которая содержит несколько точек на Гурзуфской набережной, говорит: «Люди есть, но это совсем другие люди. Посмотри, люди вокруг тебя — в дерматиновой обуви. Ты сейчас днем с огнем не найдешь ни одного москвича». Сначала я не верю. Гурзуф всегда был дорогим и шумным курортом. Если в соседние Алушту и Партенит ехали семьи с детьми, то Гурзуф заполоняли молодежные компании.
Спустя пару дней и, правда, не вижу привычных знакомых из Москвы и Петербурга, с которыми в это время встречалась много лет подряд. Каждый год большая компания москвичей, питерцев и киевлян устраивала карнавал и праздновала Новый год в середине августа. «Альтернативный новый год» был достопримечательностью Гурзуфа, но ни в этом, ни в прошлом году костюмированный карнавал не проводили. «Адекватные россияне к нам сейчас не едут», — с буддистским спокойствием поясняет знакомый Олег. У него красивая вилла в восточном стиле из трех домов. Раньше свои дома он сдавал не меньше, чем за 50 -100 долларов в сутки, сейчас за 1500 рублей (около 20 долларов).
«У нас так жизнь изменилась, что сейчас думаем, зачем нам этот Крым»
За неделю отдыха в Крыму я успеваю познакомиться с туристами из Волгограда, Тулы, Твери, Костромы и Кубани. Семейная пара из Волгограда рассказывает, что в Крыму отдыхает впервые. Глава семейства Сергей работает в производственной компании. Раньше он вывозил семью в Турцию или Анапу. В этом году впервые решил посетить Крым. «У нас весь Волгоград завешен плакатами: «Крым вас ждет!», но вот мы и решили приехать», — рассказывает Сергей. Сказать, что доволен, сложно. Из «плюсов» Крыма он называет природу и еще раз природу, а для «минусов» — не хватает пальцев на руках. Тут все: и долгая дорога, и очередь на переправе, и цены — он с удивлением обнаружил, что цены в Крыму выше, чем в Волгограде, это и отсутствие сервиса, и развлечений, да и в целом атмосфера.
«Мы рассчитывали на большее, если честно», — дополняет мужа Светлана. Светлана — преподаватель английского в университете. Я пытаюсь понять ее позицию. «Вы знаете, у нас так жизнь изменилась, что сейчас думаем, зачем нам этот Крым? — осторожно говорит она. — Просто крымчан жалко, на Украине же вообще никакого государства нет». Подобное мнение я слышу в разных вариациях. Россияне все чаще жалеют крымчан. Как только новые знакомые узнают, что я из Киева, сразу начинаются политические дебаты, отчего отдых кажется несбывшейся мечтой: людей кругом много, а поговорить не с кем.
Кто рад киевлянам — так это крымские татары. На гурзуфской набережной знакомлюсь с Заирой из Бахчисарая. Она жарит чебуреки в небольшом кафе в начале набережной. Когда она узнает, что я «с материка», передает фартук напарнику и идет поговорить со мной. Заира рассказывает, что в ее селе под Бахчисараем были обыски. А в дома к знакомым приходили ФСБшники. А знакомого даже пытались привлечь за пост в соцсети. «Мы терпим, мы верим, что Украина вернется», — говорит она. Я смотрю на проходящих мимо людей, на лотки с российскими флажками и футболками с Путиным, и понимаю, как все тут режет глаз. «Ты знаешь, что самое печальное, что мы — татары — стали сразу чужими для крымчан», — говорит она на прощание.
Конец сезонов
Жители ЮБК, живущие за счет сдачи жилья туристам, рассказывают, что их доходы еще прошлым летом сократились до 30% по сравнению с предыдущими годами. Этот сезон не стал исключением. Летом в Гурзуфе можно было снять квартиру от 700 до 1500 рублей за сутки (200-500 гривен). Но те, кто готов был снять жилье за 1500 тысячи, местные говорят, стали требовательнее и экономнее. Владелица багетной мастерской говорит, что «выжила» в этом сезоне только за счет того, что у нее были самые низкие цены. «Если еще в прошлом году у меня покупали картины 30х90, а самыми ходовыми были 20х30, то в этом году самый ходовой товар — 10х15. Работы масса, а прибыль копеечная». Еще два года назад у нее было 4 сотрудника, а сейчас она работает вдвоем с мужем.
Раньше на вопрос почему в Гурзуфе так дорого, тут отвечали: «Потому что желающих много». Вопрос сервиса и цен, многим казалось, не имеет столь принципиального значения. Теперь на вопрос — почему так мало туристов, крымчане отвечают: «Пойми, мы же не Сочи. У нас, и, правда, сервиса нет».
«По российским каналам, начиная с весны, почти ежедневно показывали сюжеты о прелестях отдыха в Крыму, — рассказывает местный предприниматель Денис. — Но где-то в середине лета риторика изменилась. Стали говорить про отсутствие сервиса, про то, что Крым при Украине захирел, и его еще надо отстраивать. Собственно, начали объяснять, что в Крыму не все так хорошо с отдыхом».
Одна из топ-менеджеров известного гурзуфского санатория, которая еще год назад возлагала большие надежды на туристов из РФ, теперь жалуется: «Понагнали нам массовку. Бюджетников, которые платят 15 тысяч рублей вместо 55 тысяч рублей. А они на всем и экономят. А мы-то привыкли к богатым туристам из России».
Экс-министр курортов и туризма Александр Лиев тоже подтверждает, что курортная социология изменилась. «Теперь Крым для отдыха выбирают по иным мотивам, — считает он. — Раньше сюда ехали москвичи и питерцы, уставшие от пропаганды у себя на родине. А сейчас едут, прежде всего, «крымнашисты», поддержавшие аннексию и бюджетники, простимулированные государством».
Украинцы, с которыми удалось пообщаться, как правило, владельцы жилья на ЮБК. Большая часть собеседников приехала в Крым оценить обстановку и понять, что делать с жильем дальше. Одна семейная пара, например, нашла выход из ситуации. Московские друзья предложили им обменять свой коттедж у моря на квартиру в Чехии. И они согласились, решили, что жилье на курорте третьего сорта им больше не нужно.
Анастасия Рингис
Источник: inosmi.ru