Лубянка плюс. Примаков и Путин в 1999 году

Две главных новости вчерашнего дня: смерть Евгения Примакова и беседа Ксении Собчак с бывшим «православным банкиром» Пугачевым. Новости рифмуются. С уходом Евгения Максимовича, как говорится, кончилась эпоха. Беглый олигарх делится с нами драгоценными сведениями о том, как эпоха начиналась.

Собственно, кто ж не помнит.

О подробностях можно спорить, и свежий эксклюзив от Пугачева, чье мнение, представьте себе, оказалось решающим при выборе Путина, заметно оживляет дискуссии о том, как мы дошли до жизни такой. Можно предположить, что в интервью «Дождю», как ранее в беседах с британскими журналистами, экс-банкир решает какие-то свои, глубоко личные проблемы. Например, стремится убедить грядущих лондонских судей, что экстрадировать его в Россию, такого многознающего, не надо. Кроме того, на примере Пугачева мы обнаруживаем, что идеи чучхе не слишком распространены даже в среде самых вроде бы идейно близких Путину олигархов, банкиров и гэбешников. В тех кругах, где лица еще вчера озарялись духовностью неизреченной силы, люди тоже с тоской осознают, куда ведет их любимый руководитель. Вне зависимости от того, украли они что-нибудь на Родине, сбежав на Запад, или не украли и даже еще не убежали.

Две новости вчерашнего дня, трагическая и фарсовая, заставляют снова вернуться в тот незабываемый 1999 год, и кое-кто уже полемизирует с Пугачевым. Дескать, все он врет, чтобы избежать встречи с Родиной и свести счеты с бывшим другом Володей. Однако смысл бесконечной эпохи эти споры не затмевают. Простой и ясный смысл, заключавшийся в том, что к власти рвалась хорошо организованная лубянская группировка – и замороченное общество, и больной Ельцин ничего этому не смогли противопоставить. А уж Пугачев ли там нашептывал Тане-Вале соблазнительные слова про хорошего человека Путина или кто другой – не так уж и важно.

Конечно, имелись и варианты. Еще осенью 1999-го реальных кандидатов было двое: Путин и Примаков. Кадровый офицер КГБ и журналист-востоковед-разведчик. Но все-таки выбора по большом счету уже не было, и сегодня, прощаясь с Евгением Максимовичем, мы можем разве что, тоскливо оглядываясь назад, сказать, что Примаков во главе страны смотрелся бы как-то получше. Хотя бы потому, что был он гораздо умней, осторожней, да просто он был человек вменяемый. Но не повезло и ему: уже прочищал горло, репетируя убедительный лай, телепублицист Доренко, и скромный востоковед вскоре обнаружил у себя полное отсутствие президентских амбиций, а потом уже и Дедушка, не скрывая слез, уходил в отставку, повелев своему избраннику беречь, понимаешь, Россию.

Впрочем, и тогда, 16 без малого лет назад трудно было догадаться, что новый президент станет воевать не только в Чечне, но и на Украине. Что себя и страну он загонит в изоляцию. Что начнется новая холодная война с перспективой ее перехода в горячую стадию. Но предчувствия уже были очень скверные, о чем мне вспомнилось при чтении одного старого своего текста, опубликованного в одном погибшем журнале, от которого и сайта не осталось. Никогда не примерявший на себя модное во все времена рубище пророка, я перечитываю сейчас эту довольно краткую статью, напечатанную в октябре 1999 года, и готов подписаться под каждым ее словом. Хотя ни малейший радости сей процесс мне не доставляет.

                                                                 Лубянка плюс

Путин догнал Примакова. Если верить российским социологическим службам, президентский рейтинг лучших, талантливейших представителей советской разведки сравнялся. Самые смелые из социологов заявляют даже, что премьер-министр вырвался на полплеча вперед.

Этого следовало ожидать.

Маленькая, причем долгосрочная победоносная война, перманентное чувство тревоги, умело поддерживаемое в обществе и элитах, напористый профессионализм как черта характера – все работает на Путина, все ему во благо. Для левой части электората он, как и Примаков, чекист, «наследник славных традиций», практически Андропов в молодые годы… Для демократов – бывший сподвижник знаменитого демократа первой волны, ленинградского мэра Анатолия Собчака, либерал, «человек Чубайса». Для центристов и сочувствующих Путин – в одном флаконе чекист, демократ и государственник, тот самый редкостный ботанический гибрид, который кропотливо, но безуспешно выращивается на их партийных грядках.

И что любопытно:  у премьер-министра нет явных врагов. Ни одного. При том что, в отличие от большинства своих предшественников на посту председателя правительства, Путин успел поучаствовать во многих политических войнах.

За ним, бывшим директором ФСБ числятся такие громкие дела как арест подполковника Литвиненко (того самого, который предупредил Березовского о том, что на него якобы готовит покушение ФСБ), «наезд» чекистов на жену столичного мэра, скандальная видеозапись на российском телеканале, изображавшая генпрокурора Скуратова в голом виде с проститутками… Бушевал Березовский, метался Лужков, подавал в отставку Скуратов – но никто из них, ни разу не позволил себе резкого публичного высказывания лично в адрес Путина.

Олигарх обвинял абстрактную Лубянку. Лужков обличал конкретный Кремль. Подконтрольная разнообразным хозяевам российская пресса рвалась с поводка, вешая всех собак на непопулярного кремлевского администратора Волошина. Путин был в стороне, Путина никто не трогал.

Страх? Расчет? Расчет, продиктованный страхом?

Всего понемножку.

В государстве с разваленной экономикой, слабой армией и стагнирующей властью тайная полиция нередко оказывается чуть не единственной силой, способной хоть как-то противостоять хаосу. Или успешно имитировать эти способности. Тасуя небогатую колоду претендентов на кремлевский престол, власть и элиты останавливают свой взор на Примакове и Путине, больше не на ком. Центристы, да и коммунисты готовы поддержать Примакова, но при случае «лягут» и под нынешнего героя. Кремль, да и демократы с надеждой поглядывают на Путина, но может так сложиться, что не станут возражать и против неамбициозного, сонливого экс-премьера. Как величаво высказался президент Ельцин, Путину поручено «сплотить вокруг себя тех, кому в XXI веке предстоит обновлять великую Россию». Так ведь и Примаков справится…

Элиты сплачиваются вокруг Лубянки.

Примаков и Путин. Путин и Примаков. Старый что малый – поколенческие различия лишь подчеркивают их одинаковую сущность. Сугубая информированность, искушенность, выдержка, холодные руки, горячие сердца… и еще что-то невыразимое во взглядах, речах и повадках, что определяется старинным русским словом «гэбе» и очень емко звучит в том анекдоте про мумию фараона, которого допросили чекисты, желая узнать, из какого он века – и он «сам раскололся, сука». Примаков старше, хитрее, академичнее, оттого почти не проговаривается, разве что обещание «сажать за экономические преступления» припоминается как ностальгический слоган. Но это устаревший словарь. Путин динамичнее, современнее. Он хорошо рассказывает о том, как будет «мочить террористов в сортире» и еще лучше оправдывается потом за свой профессионально-запальчивый сленг: мол, «корреспондентка» его «достала», вот он и не сдержался. Стиль Примакова – борьба за мир и медленное удушение в мягких объятиях. Стиль Путина – война, но это вовсе не та война, что вели в Чечне пять лет назад разгоряченные генералы.

Путин воюет неторопливо.

Ясно усвоив опыт прежней бойни, да и югославской войны, он теперь знает двух своих главных врагов в Чечне. Это неумеренная спешка и неумелая пропаганда. Нынче все по-другому. Танки пойдут, когда авиация отбомбится. Бомбежки сопровождаются разъяснениями: почему, куда и за что. Генералы ведут диалог с мирным населением. Спецназ проводит зачистки. Российская пресса, которую близко не подпускают к войне, кивает понимающе: как же иначе с бандитами? Обращаясь к бандитам, Путин с телеэкрана ласково предлагает им сдаться, ведь «наш суд – самый гуманный суд в мире». А чуть не две сотни тысяч беженцев? Гуманитарная катастрофа? Вранье, которое сеет «агентура экстремистов и бандитов». Кто агентура, простите? Неважно, но цифры завышены. Все идет нормально, без катастроф.

Очень страшно, но катастрофы нет.

Схожие методы используются на предвыборных фронтах. Установочные речи о «недопущении криминала во власть» и отказе от «грязных технологий» как бы прикрывают высокоточные персональные «бомбежки». Как и прежде, на Первом телеканале «мочат» Лужкова. Как и раньше, ФСБ и налоговая полиция под шумок разнообразных взрывов успешно банкротит конкурентов, прибирая к рукам все денежные потоки, сколько их еще осталось в стране. Как и пять лет назад, готовится к напряженной эксплуатации разработанная в Федеральном агентстве правительственной связи система ГАС «Выборы», так хорошо себя зарекомендовавшая в 96-м.

Вся Россия постепенно становится полем для успешных чекистских обновлений. Отечеством, пригодным для зачистки. Зоной активного мероприятия.

Примаков озабоченно дистанцируется от Лужкова. Примаков поддерживает власть в ее борьбе с «чеченскими бандитами», но при этом оговаривается ревниво: рано или поздно надо возвращаться к дипломатическим методам. Примаков заметно колеблется: стоит ли вообще сражаться с младшим товарищем?

Если он все же решится – младшему товарищу мало не покажется.

Примаков и Путин – это бесконечно текущий сегодняшний день России, промежуточный финиш большого забега в демократию, предварительный итог, полный абзац. Примаков и Путин – это наше все, как выразился один московский журналист. Все, что мы заслужили.

Винить некого. Примаков или Путин (неважно, кто) – очередной и, видимо, неизбежный этап большого пути. Будем фаталистами, признаем историческую закономерность. Обнаружим и выявим новый закон общественного развития: уверенно двигаясь к рынку и демократии, империя должна, по-видимому, пройти неизбежный этап кромешной коррупции и бандитизма. А вслед за бандитами – на волне общественных ожиданий – приплывают несуетливые товарищи из действующего резерва, призванные покончить с оргпреступностью и воровством. Решительно и бесповоротно… короче, теми методами, каким обучены. Методы важнее результата. Результат известен заранее.

… Друг о друге они почти не высказываются. С ходу даже не вспомнить, упоминал ли Евгений Максимович своего сослуживца хотя бы в одном интервью. Владимир Владимирович о старшем товарище отзывался. Если не ошибаюсь, ведущая Светлана Сорокина в программе «Герой дня» на телеканале НТВ спросила его однажды о том, как он отнесется к победе Примакова в президентской гонке. Премьер недоуменно развел руками: что ж, дескать, плохого в том, если победит умный человек? И нежно прибавил: «Если здоровье ему позволит…», улыбнувшись мечтательно и светло.

Источник: snob.ru

Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *