М. Королева― Здравствуйте. Да, это программа «Особое мнение». Я — Марина Королева, напротив в студии — Михаил Веллер, писатель. Здравствуйте.
М. Веллер― Чистая правда. Здравствуйте.
М. Королева― Писатель значит. Специалист по словам. Вы-то нам и нужны. Со слова мы и начнем. Вы, наверное, знаете, что фейсбук удалил пост зам. главы Роскомнадзора Максима Ксензова, где содержалось слово «хохлы». Как неполиткорректный.
М. Веллер― Я рассматриваю это как знак дружбы, посланный Украине. Как такой завуалированный жест симпатии и уважения. Что, товарищи, мы не позволим, чтобы кто бы то ни был, говорил про вас что-нибудь плохое, а вскоре мы вообще сольемся опять в любовном экстазе.
М. Королева― Подождите. Это не Роскомнадзор, это фейсбук. Как сейчас говорят — иностранный агент. Этот фейсбук управляется не из России, так вот фейсбук заблокировал то, что написал Максим Ксензов, а он написал свой пост, в котором было слово «хохлы».
М. Веллер― Во-первых, я не убежден в том, кто является агентом российского влияния внутри фейсбука. У наших парней с голубыми глазами длинные руки. Во-вторых, мы, конечно, все за политкорректность, скоро у всех удалят всё. Но, в-третьих, я это рассматриваю как месседж дружбы Украине. Потому что если с той стороны, если вы еще позволите и посмеете, это будет для нас тогда совсем, вы знаете плохо.
М. Королева― Но вы мне скажите, вы слово «хохлы» или «москали» расцениваете как оскорбление, уничижение или как совершенно нормальное слово.
М. Веллер― Марин, я думаю, что значение, смысл и эмоциональная окраска любого слова зависит от контекста. Потому что даже самые как бы сказать матерные слова в определенном контексте могут выражать необыкновенную нежность, приязнь и даже любовь. И когда Михаил Светлов писал: «Он медлит с ответом, мечтатель-хохол: братишка, Гренаду я в книге нашел». Это написано с абсолютной симпатией. Я понимаю, что если эти ребята хотят запретить Марка Твена, то о Светлове они и знать не желают. Но, тем не менее, мало ли идиотов на свете.
М. Королева― То есть вы против политкорректности и в частности советуете особо не выбирать выражения и слова.
М. Веллер― Я бы так не сказал. Слова и выражения рекомендуется как правило выбирать. Но чтобы мы занимались этими уродами, да ну, честное слово, мало ли что они вычеркнут завтра.
М. Королева― Хорошо. Все-таки давайте еще немножко если не о словах, то хотя бы о символах. Тут есть новости, связанные с переименованиями. Например, в Казани улицу Эсперанто переименовали в улицу Назарбаева. И местные жители очень сильно возражают. С другой стороны МИД объявил на этой неделе, что будет добиваться появления улицы Примакова. В Москве. Поскольку Евгений Максимович Примаков скончался. С третьей стороны, например, увековечения памяти Бориса Немцова так и не удается до сих пор добиться. Происходят такие разные события, но все они в этом поле переименования. Как вы на это все смотрите?
М. ВЕЛЛЕР: Специально решили сделать в Финляндии, чтобы спикера ГД России не пустить даже тудаQ49
М. Веллер― Мы живем в эпоху реформ. Так что казахскому народу, кто такая Эсперанто. Строго говоря, никто. А вот проспект Назарбаева это все совершенно понятно. Это совершенно логично, должны стоять золотые памятники отцу народа, это не вызывает никаких сомнений. Здесь все совершенно понятно. Тоже мне Эсперанто. Что касается улицы Примакова. Я не имею абсолютно ничего против улицы Примакова, но никто не сказал — давайте подождем 10 лет. Никто не сказал – да как же, что же. Это называется, что ежели надо Крым принять в состав, то все вопросы решаются в несколько недель. А ежели надо получить квартиру, то постойте на очереди после 11-го года 12-й. Ну это как. Это нормально. Это называется – есть мнение. Ответственность распылена. При слове «мнение» показывают пальцем вверх и значительно заводят глаза.
М. Королева― То есть закон нам здесь не указ в общем.
М. Веллер― А закон в России вообще никому не указ. Это на самом деле не русская, а испанская пословица. Другу — все, врагу – только закон. Если уж это до них дошло, интересно это они от арабов переняли во время конкисты, или с другой стороны с Востока доехало. То у нас было изначально, когда пришли норманны, какой закон. Когда пришел Бату хан, какой закон. Какие законы. Желание облекается в форму закона. Нежелание облекается в форму закона. Надо кого-то посадить – облекается в форму закона. Нельзя посадить – тоже в форму закона. Это не дышло, эта поговорка сложена во времена Владимира Ивановича Даля. Когда он составлял свой словарь, понимаете, можно сказать диалектных говоров. Это не дышло, это вертолетные лопасти. Которые крутятся стремительно и меняют свое назначение. Вот как посмотрят, так меняют.
М. Королева― Вы скептически относитесь к законам. А зря. Потому что тут появился закон с подачи Ирины Яровой, известной вам, наверное, по многим уже законам. Осведомителям российских спецслужб теперь будут платить пенсию, а работу будут засчитывать в трудовой стаж. Оказывается, раньше с ними расплачивались как-то…
М. Веллер― За что же плата, — спросил английский посол, морщась. За позор мой, — страдая, ответил Бестужев. Не надо всегда ругать Пикуля, он иногда неплохо писал. В конце концов, если у людей профессия, в которой они стесняются признаться прилюдно и разговаривают только промеж своих, а им своих знать не полагается. Мы же должны как-то как гуманисты компенсировать им страдания хотя бы малыми суммами на старости лет материально. То есть, товарищи, партия у нас одна, а стучать надо громче. С тех пор как сложили этот анекдот, не так уж много изменилось. Конечно им всем надо платить и не только им. Я думаю, что каждый донос должен оплачиваться. Вот написал донос – заплатили.
М. Королева― Скажите, вы шутите.
М. Веллер― Вы знаете, дело не в том, что шучу я…
М. Королева― Пенсионное обеспечение осведомителям это нормально?
М. Веллер― Абсолютно. Дело в том, что не шутит госпожа Яровая. У нее с чувством юмора вообще очень интересно, лучше бы люди с чувством юмора сидели на определенных местах, потому что ну конечно же, она знает, что у власти стоят наши доблестные чекисты. Таким образом, все, что имеет отношение к ЧК, должно пользоваться всемерной поддержкой в первую очередь думы. Что делает настоящий думец, глядя на власть. Он непроизвольно обозначает прогиб позвоночника под правильным углом. Так что это можно считать прогибом позвоночника думы.
М. Королева― Не добьюсь я от вас сегодня серьезного ответа.
М. Веллер― Это абсолютно серьезно. А что же вы хотите? Расстрелять их всех. Так вы скажете, что вы против расстрела. А чем вы недовольны, Марина?
М. Королева― Можно как и раньше делать это потихоньку тайно.
М. Веллер― Пенсию давать, но негласно.
М. Королева― Просто ее не давали. А теперь пенсия за стукачество будет даваться. Совершенно официально. И будет заключаться договор, вот вы шутите, а я серьезно.
М. Веллер― Договор на что?
М. Королева― Официальные контракты. На поставку информации.
М. Веллер― Контракты такие заключались всегда. Человек подписывал заявление о сотрудничестве. Ему объясняли правильную государственную точку зрения. Что это его долг, потому что защита родины в форме информирования органов это его долг. А поскольку мы живем в рыночную эпоху, то исполнение долга должно оплачиваться.
М. Королева― То есть монетизироваться.
М. Веллер― Совершенно верно. А когда оно начнет монетизироваться, то часть Пенсионного фонда стукачей будет вороваться. Ну потому что у нас просто такая традиция. И все происходит в русле сегодняшних событий.
М. Королева― Но вы за или против, скажите мне уже.
М. Веллер― Вы знаете, я думаю, что им должны платить больше. Потому что когда на этом лопнет Пенсионный фонд, то возможно, мы доживем до каких-нибудь реформ.
М. Королева― Михаил Веллер, писатель. Несколько минут и мы снова здесь.
М. Веллер― Когда страна быть прикажет героем, так заплатите же.
РЕКЛАМА
М. Королева― Мы продолжаем «Особое мнение». +7-985-970-45-45 для ваших sms-вопросов.
М. Веллер― Так вот заметьте, не просто писатель, а еще чуть-чуть фантаст, и большой философ и с позиции всех этих своих деяний или склонений или аспектов, то есть я полагаю, что на факультете журналистики МГУ пора открыть патриотическое отделение, где будут учить правильно писать доносы, на кого писать, как писать, на что обращать внимание.
М. Королева― Накаркаете.
М. Веллер― Куда отправлять. Вы знаете, кошка может мяукать, землетрясение происходит не потому что она мяукает, лучше мяукать до того, а не когда рухнет. Я вообще люблю кошек. Это будет совершенно правильно. Кроме того, еще хотелось бы ознакомить думу с одной инициативой. Вот еще во времена моего студенчества существовал так называемый студенческий культобмен. То есть заметные университеты страны, прежде всего Московский и Ленинградский с университетами, с Оксфордом, Калифорнийским, со Сколтехом, с Сорбонной обменивались студентами. Трое к нам и допустим, двое наших к ним. Вы представляете, если на думском уровне Яровую, Мизулину и Жириновского, например, отправить в конгресс США, а трое их сюда. Во-первых, они через полгода вернутся обратно совершенно разложившиеся, пропитавшись нашей идеологией. Будут разваливать страну изнутри, во-вторых, я думаю, что эта троица…
М. Королева― Это вы про американцев или наших?
М. Веллер― Американцев. Что касается наших, они же устроят Обама инфаркт. Он же не доживет до конца своего второго срока.
М. Королева― Да может они вообще просто не вернутся.
М. Веллер― Да нет, это будет не хромая утка. Это будет жареная утка. Причем она будет пережаренная. Совершенно несъедобная. Вы представьте себе этих двух красавиц и одного красавца в американском конгрессе. Это же душа поет. Вот они бы поняли, что это такое, что такое победа нашей дипломатии.
М. Королева― Мне кажется, что они уже готовы это понимать в Америке, потому что сегодня выступал спикер ГД Сергей Нарышкин и он американских политиков, которые рассуждают об изоляции России, назвал, не поверите – жалкими клоунами.
М. Веллер― Они действительно, конечно…
М. Королева― После того как его не пустили в Финляндию…
М. Веллер― Это хамство.
М. Королева― …для участия в Парламентской ассамблеи ОБСЕ.
М. Веллер― Я понимаю, не пустили бы в Лондон, в Вашингтон. Но не пустить в Финляндию, это уже просто какое-то унижение. Причем я думаю, когда выбирали страну, специально решили сделать в Финляндии, чтобы спикера ГД России не пустить даже в Финляндию. Это абсолютно оскорбительно…
М. Королева― То есть вы тоже возмущены.
М. Веллер― Я считаю, что в зимнюю войну в 39-40 недовоевали и в 44-м нечего там было что-то оставлять в независимой Финляндии. Правда, история еще не кончена. Я с Фукуямой не согласен. Еще не конец истории. Мы еще посмотрим, кому там будет принадлежать Гельсингфорс.
М. Королева― Ну вот вы в принципе близки к тому, о чем сегодня говорил Владимир Путин, потому что он выступал на Совете Безопасности и сказал, что Россия подвергается давлению потому что – внимание – не торгует своим суверенитетом. Причины давления на Россию понятны – не всем это нравится, то, что Россия ведет такую независимую политику, но по-другому быть не может. Точка.
М. Веллер― В принципе я совершенно согласен с этим высказыванием президента. Я совершенно согласен, что ни одна страна не должна торговать своим суверенитетом, свободу мы не продаем, но хотелось бы некоторой конкретизации. До тех пор пока не началась российско-украинская эпопея, никто не покушался на наш суверенитет, кроме наших родных олигархов, которые высасывали деньги из страны и на государственном уровне финансировали Америку. Вот это и была торговля как минимум экономическим суверенитетом, а политика в наше время обслуживает экономику. Я боюсь, что никто с них пока не спросит еще долго. Разве что потом потомки будут плевать на памятники, но это знаете дело долгое. А что касается суверенитета, до тех пор, пока не трогал никто суверенитет Украины, я могу сколько угодно думать, что Крым должен принадлежать гораздо скорее России, нежели Украине. Но тогда не надо трижды подписывать договора, выступать гарантом целостности и неприкосновенности украинской территории, а потом говорить, что этого государства не существует. А что если Германия заявит, что мы подписывали договор с Советским Союзом, мы не признаем, что развал в Беловежской Пуще великая трагедия 20-го века, как сказал Путин и я с ним согласен абсолютно, кстати, серьезно, это все неправомерно. Россия никакой не правопреемник. Мы с Россией ничего не подписывали. Поэтому извольте Восточную Пруссию взад. И никакой Калинин в Кенигсберге никогда ничего хорошего не сделал. Что вообще дедушка Калинин сделал в Восточной Пруссии. Какая Калининградская область. Дело в том, что мы рискуем спустить этот камень с горы, а на Западе никто больше не хочет этих войн. И все же говорят, ребята, вот как сказал когда-то Паниковский Шуре Балаганову: Шура, восстановите статус-кво, и он вынул Паниковского и посадил его на дорогу. И статус-кво был восстановлен. Вот все, что хотят, говорят, ребята, восстановите статус-кво и все будет отлично.
М. Королева― Вы говорите, если мы спустим этот камень с горы. А нет у вас такого ощущения, что этот камень с горы уже спущен, он катится, собственно Крым же наш. В Донбассе есть российские добровольцы. Хорошо, пусть не армия, но российские добровольцы. И вот мы уже говорим о том, что там мы не торгуем суверенитетом. Я хочу понять, для вас что означают все эти слова Сергея Нарышкина, Владимира Путина. Это означает, что мы вошли в эпоху холодной войны, мы будем сейчас закрываться и дальше. Или мы пока все-таки на каком-то перепутье.
М. Веллер― Вы знаете, когда-то давно-давно в Литературной старинной газете Чаковского 16-полоске был миленький рисунчик в стиле Меринова, но не его. Как стоит грибник с таким грибным ножом и собирается срезать гриб. И притом он в ужасе оборачивается, а у него за спиной в полтора раза выше его стоит здоровенный гриб в нахлобученной шляпе, вот с таким финаком. Который сейчас его самого срежет. Вот немного мы напоминаем сейчас этого грибника, потому что мы сталкиваем камень с одной стороны, а на нас он валится с другой. Потому что все российско-китайские договора по Восточной Сибири, по Дальнему Востоку, по Приморью, Забайкалью, все эти концессии, все эти сырьедобывающие комбинаты, все создания рабочих мест для китайцев. Это на самом деле есть такие насекомые, которые сначала впрыскивают в жертву желудочный сок, она переваривается, а когда она переварится, тогда он ее уже кушает.
М. Королева― А чем вас так пугают китайцы-то?
М. Веллер― Нет, они меня не пугают. Может быть, наоборот они мне симпатичны. Я часто вспоминаю стихи революционного поэта Иосифа Уткина. Написанные в 20-м году, последняя строчка стихотворения: он еще покажет, народ, который косоглаз. Это цитата. Фейсбук стирать не должен. Это цитата поэта, классика советской литературы. Так вот сейчас Китай переваривает самые восточные и юго-восточные территории России. Причем перевариваются они в одну сторону. Вот что, понимаете ли, печально. А тут с Донбассом, да не нужен никому этот Донбасс. Дело же в том, чтобы власть удержать и, в общем, это всем сколько-то разумным людям давным-давно понятно. Потому что как только где-то что-то грянет, так стая — раз, и собирается вокруг вожака. Даже когда опасность непонятна, ну какая-то тревога раз – и вокруг вожака. Вот нам всем сделали: раз – и 86% вокруг вожака. Значит, правильно сделали. Абсолютно правильная политтехнология. А потом акула разевает рот – раз и хавает всю эту стаю целиком. Которая собралась в кучу.
М. Королева― А акула здесь кто у нас?
М. Веллер― Жизнь. Эволюция, история. У истории иногда отрастают такие зубы, что страшно смотреть вперед.
М. Королева― Кстати, по поводу истории и возможных пересмотров истории. Спрашивает один из слушателей: а для чего некоторые депутаты поднимают вопрос о правомерности выхода прибалтийских республик из состава Советского Союза.
М. Веллер― А погнуть. А как в детстве классе в 4-5-м, пацаны делают такой жест – эть, как будто собираются дать в рыло другому, а потом так чешут затылок, чтобы ты не отпрянул, не сделал вид, что испугался. Испугался – над тобой посмеются. Вот чтобы побаивались. Вот чтобы знали, что щука она в пруду плавает, чтобы пескарь не спал. А карась не жирел. И что ежели что, то броня крепка и танки наши быстры, товарищи. И те, кто постарше, совсем постарше, они 40-й год еще не вовсе забыли. Вот примерно вот так.
М. Королева― То есть вы считаете, что до дела в любом случае не дойдет. Эти инициативы просто так впрыскиваются и вспрыскивают страх. Но не более.
М. Веллер― Вы знаете, раз впрыскивают, два впрыскивают. Если сто раз впрыскивают, в конце концов, ружье выстрелит. Вот если ребенку дать вертеть в руках пистолет, даже на предохранителе не передернутый, и он его будет долго вертеть, то неким образом он его снимет с предохранителя, неким образом он передернет затвор и выстрел будет. Это все нормальные люди знают.
М. ВЕЛЛЕР: Ни одна страна не должна торговать своим суверенитетом, свободу мы не продаемQ49
М. Королева― Это ребенок Россия у нас что ли.
М. Веллер― У нас в данном случае немного сходная ситуация. Потому что, что, на мой взгляд, ребята недопонимают. С точки зрения политтехнологий на один шаг все правильно, но на три шага – политика самоубийственная.
М. Королева― Михаил Веллер, писатель. Через несколько минут мы продолжим «Особое мнение».
НОВОСТИ
М. Королева― И мы продолжаем разговаривать с Михаилом Веллером, писателем. Вот еще одна новость подоспела с Совета Безопасности России. Цель западных санкций – смена руководства России, — сказал Николай Патрушев. Ну и кроме того, будут вырабатываться ответные меры в адрес тех государств, которые будут принимать санкции в отношении России.
М. Веллер― Итак, то, на чем мы кончили, политтехнологи, отлично работающие на один ход, но самоубийственно – на три. Когда пытаются задвинуть этот безумный закон насчет полиции, которой можно боевое оружие на применение при скоплениях народа, только если женщины беременные, это еще проверить надо и так далее. Это революции еще нет и близко, но на всякий случай принимаются законы, чтобы подавление восстания было конституционно подкреплено заранее. Вот принятие таких законов на самом деле чрезвычайно опасно. Потому что между принятым законом и действиями есть связь не только прямая, но и обратная. Которую народы, все народы мира нормальные выразили поговоркой, известной по-русски: не буди лихо, пока оно тихо. Если ты будешь принимать все меры по подавлению восстания, которых нет, то они будут. В соответствии с планами, которые ты строишь.
М. Королева― Но это мистика какая-то.
М. Веллер― Нет, это не мистика. Это мистика не более чем законы, открытые Чижевским, когда год активного солнца, на деревьях годовые кольца толще, все в природе растет активнее, и подрыгивает одновременно с этим и социальная активность. Потому что энергетическое содержание всей биооболочки земли оно более-менее едино. Но, к сожалению, лекция на эту тему даже пяти минут она сейчас неуместна. Таким образом что касается смены руководства. Да, разумеется, ты выходишь на улицу, ты садишься в такси, разговариваешь с кем-то на базаре или наоборот слышишь, как днем разговаривают два продавца, что конечно, значит, товарищи олигархи должны сменить президента, потому что он им мешает наслаждаться на Западе их украденными миллиардами. Потому что у них же семьи на Западе, внуки и виллы и яхты и так далее. А если их не пускают на Запад, на фига им такая жизнь. На что вообще годы потрачены. Поэтому хорошо бы сменить президента, и сказать: а мы тут ни при чем. Этой из серии – гад один в бане проповедовал, хотел его шайкой ударить, но в тумане не разобрать было, кто. Что называется, информация носится в воздухе. Так что конечно, хотят, хотят, хотят. Но совершенно справедливо было сказано: Россия это Путин, Путин это Россия. Мы говорим Ленин – подразумеваем партия. Был такой стих. А как же. Так что конечно хотят. Интересно, что у них получится в результате. Я-то, конечно, думаю, что Никита Сергеевич Хрущев…
М. Королева― Подождите. Они точно хотят…
М. Веллер― …тем больше будет выражение лица, тогда они сядут известным местом в лужу.
М. Королева― Вы говорите, что да, они хотят. То есть вы поддерживаете Патрушева в том, что действительно цель западных санкций – смена руководства России. Или здесь озвучивается некий страх, который есть внутри самого руководства России.
М. Веллер― Я согласен с оценкой Патрушева. Понятно, что Западу, в общем и целом глубоко наплевать, кто конкретно, человек с какой внешностью, какой фамилией является президентом России, он бы хотел, чтобы все было тихо, мирно и спокойно, и нигде не пахло очередной войной. Потому что спасибо, нахлебались. Но поскольку Запад полагает, что Россия так устроена, что все уже 20 лет затачивалось под одну фигуру, под президента и он решает все, раз он решает все и не хочет решать иначе, может быть что-то решит иной. Это совершенно естественный ход мыслей. Для этого не надо быть ни Патрушевым, ни Спинозой, ни даже продавцом на рынке. Это из области очевидных истин.
М. Королева― Вот наш слушатель прислал такой вопрос: а почему вы не обсуждаете главный вопрос современности – стремление Путина править страной пожизненно. Это же главная причина всего.
М. Веллер― А чего тут обсуждать.
М. Королева― Тогда может избрать Путина на царство, не станет лицемерия, не надо будет ему бояться свержения, нам тоже не надо будет ничего бояться, он будет заботиться о народе и мире как подобает лидеру. Вот вам пожалуйста. Вариант развития событий.
М. Веллер― Да, мы знаем лидеров, которые должны были заботиться о народе, как подобает. А заботились не как подобает. Мы знаем лидеров, которые мотыгами перебили треть своего народа, мы знаем разных лидеров. Потом, понимаете ли, человек, который претендует на трон, должен иметь какие-то легитимные основания. Собирается, например, дума и говорит, что Россия монархия, так что мы должны подумать, кто у нас теперь будет царем. Воцарение кого-то сейчас как минимум маловероятно по огромному количеству причин. Кстати я всегда читаю вопросы, которые мне задают. Другое дело, на них невозможно ответить. Мне страшно понравилось одно предложение, тот самый памятник Владимиру на Воробьевых горах, поставить его на Лубянке Владимира с крестом, а перед ним кающегося Дзержинского. Владимир — лицом к Кремлю, а Дзержинский – на коленях навстречу лицом к Лубянке. И все довольны. Интереснейший был бы памятник. Вот вы знаете, кстати, о царстве.
М. Королева― Так что о царстве.
М. Веллер― Я думаю, что неважно, как именно именуется — каган, великий хан, царь и так далее. Первым царем на Руси именовали Батыя, и сказал это Ярослав Всеволодович, папа Александра впоследствии Невского. Зовите его царем. Так что в Золотой Орде он был хан, а на Руси он звался царь. Ну а потом когда Орда распалась, то сначала Иван Третий иногда, а потом Иван Четвертый всегда — что теперь царь я. И теперь мы занимаем все пространство распавшейся орды, и Россия стала занимать все пространство монгольской империи, большую часть которой и заняла. Так что сейчас я думаю, царство не очень пройдет. Хотя лично я для России конституционную монархию вслед за Иваном Солоневичем, за многими совершенно одобряю. Почему в России не прокатывает демократия. У нас другая история. Они все всё начинают разворовывать. Если время от времени их, как было в Сингапуре, жестоко не карать за их разворовывание, то они демократически разворуют все и с этим ничего нельзя поделать.
М. Королева― Ну так простите, у нас и монархия когда-то не прокатила, вспомните, чем закончилось у нас монархическое правление.
М. Веллер― Вы знаете, царь был глуповат, это большое несчастье.
М. Королева― Роль личности в истории.
М. Веллер― Вы знаете, да. Если бы народовольцы не ухлопали Александра Второго, то действительно все могло бы быть иначе, конечно, нет сослагательного наклонения, но тем не менее.
М. Королева― И слишком много случайностей.
М. Веллер― Если бы Ленина тогда застрелили на заводе Михельсона, стреляла, конечно, никакая не Каплан, и к власти пришли бы Свердлов и Троцкий, что было уже предопределено, то история тоже пошла бы иначе. И видимо, еще хуже. Так что иногда, конечно же, от роли личности многое зависит. Я думаю, что сегодня у нас ничего не получится с монархией. Ушел поезд, точка перегиба пройдена. Можно только мечтать, как прекрасна была бы российская царица наподобие английской королевы. Как это было бы здорово эти парады, эти гвардейцы, парламенты. Но мало ли что, мечтать не вредно.
М. ВЕЛЛЕР: У истории иногда отрастают такие зубы, что страшно смотреть впередQ49
М. Королева― Мечты, мечты. Вы тут упоминали Владимира с крестом, если говорить о церкви, потому что с церковью тоже не все складывалось в истории. Я вам хочу сказать, что пришла одна интересная новость. О том, что парламент Исландии легализовал богохульство. То есть они упразднили закон о богохульстве. Хотя некоторые церкви страны этому сопротивлялись. Потому что они считают, должна быть полная свобода слова. Богохульство в Исландии отныне легализовано. А вот у нас.
М. Веллер― Для начала мы, я не могу говорить «мы», я должен говорить «я» узнал, что оказывается, в Исландии был закон о богохульстве. Вот в России покуда все верили до соответствующего года, богохульство было, а закона не было. Когда сказали, что все это опиум для народа, то богохульство потеряло всяческий смысл. Ну как ты можешь оскорбить какие-то выдающиеся фигуры, когда их нет и все это сказки понимаете ли для старших. Так что упразднили, так упразднили. Но что касается снятия языковой цензуры, до сих пор неисследованное явление. Великая революция 1968 года, чуть расширяем рамки 67-69, убийство Мартина Лютера Кинга, и первая драка геев в Гринвич-Виллидж с полицией в Нью-Йорке. В этом баре для голубых. Когда было отменено все на свете, в том числе языковая цензура и нежные продвинутые студентки из Сорбонны приезжали к нам и поливали такими матюгами, что у нас отваливались челюсти. То есть мальчики, конечно, в своей мальчиковой компании говорили абсолютно все. Но чтобы такое говорили девочки, мы такого даже на овощебазах от теток понимаете, матерых не слышали. Так что я не думаю, что надо отменять языковую цензуру, я не думаю, что нужно в церкви показывать всем задницу, я не думаю, что нужно в театре писать на сцену, я не думаю, что нужно присаживаться на вернисаже под картиной и испражняться, объявляя это творческим актом. Я не думаю, что нужно известное место прибивать к брусчатке. Не Красной площади, а чего бы то ни было. Так что здесь я не согласен. Я думаю, это последствия той самой великой революции, которые мы видимо, никогда не расхлебаем. Это точка слома цивилизации. Я против говорения чего угодно в любых обстоятельствах. Я не могу себе этого вообразить.
М. Королева― Хотя вы писатель. А здесь сказано, что в свободном обществе жизненно важно, чтобы люди могли выражать себя без страха наказания. Это сказано в этом документе
М. Веллер― Этот документ составлен людьми, которые в 800-м году были норманнами, когда они уходили в викинг, тряслась вся Европа, а сейчас они вырожденцы и ничего более. Они не понимают элементарные вещи. Любой социум стоит на вот такой пирамидальной стяжке из императивов и табу. Вот это ты должен, а вот этого ты делать не можешь. Вот это аморфную людскую массу превращает в социум, где есть свои отношения, эти отношения структурированы, этот социум способен на совокупные действия, он может защищать себя, противостоять внешним угрозам. Если ты убираешь из социума все запреты и все императивы, все равны, все могут все и ничего не должны, прежде всего, мешать другим, то он осаживается как сугроб под солнцем. И любой мусульманин, чернокожий из Марокко их будет резать на улице перочинными ножами и мочиться им на головы.
М. Королева― Ну ладно вам.
М. Веллер― А они будут собирать симпозиумы, как его инкорпорировать в общество.
М. Королева― А личная ответственность. А личная сознательность. Может быть, на место таких законов приходит личная ответственность.
М. Веллер― Личная сознательность должна заключаться в том, чтобы собрать этих профессоров, и каждому дать толстой книжкой по затылку. Может быть, у них мозги встанут на место. Идиотизм национальностей не имеет.
М. Королева― Решение Верховного суда США о легализации однополых браков во всех штатах. Я прямо даже боюсь вас спрашивать.
М. ВЕЛЛЕР: Я очень хорошо отношусь к США, поэтому воздержусь от фразы – так им и надоQ49
М. Веллер― Вы знаете, я очень хорошо отношусь к США, поэтому я воздержусь от фразы – так им и надо. Но, в общем, конечно это большое несчастье. Потому что это опять же серьезная черта, которую перешла цивилизация на пути к своей, стремительно развивающейся и близящейся гибели. Ничего более.
М. Королева― Это все, что вы хотите сказать.
М. Веллер― Нет, я хочу сказать много, но вы мне сообщили, что у нас остается 25 секунд. Я думаю, что они не ведают, что творят, я думаю, что истина голосованием не устанавливается. Ни в научном совете, ни в академии наук. Ни в Верховном суде. Я думаю, что если кто-то идиоты, то им никакое образование не помешает быть идиотами. В том числе людям с благими намерениями.
М. Королева― Хорошо, что у нас мало времени. Михаил Веллер, писатель. «Особое мнение».
М. Веллер― Я приветствую всех нормальных людей.
М. Королева― Спасибо. Счастливо.
Марина Королева
Источник: echo.msk.ru