8 и 9 сентября – всего за два дня – и эксперты Мосгордумы, и сама Мосгордума оперативно приняли решение разместить памятник князю Владимиру у Боровицких ворот. 70 тысяч москвичей проголосовали на сайте Российского военно-исторического общества за этот вариант установки памятника также очень оперативно: автор данной статьи попробовал к ним присоединиться, но наткнулся на извещение, что сбор голосов уже закончен.
«Есть святые, житие которых начинается с канонизации.»
/Станислав Ежи Лец/
Два князя на Москве
Два князя теперь будут на Москве – Юрий Долгорукий у мэрии и Владимир у Кремля: один основал столицу, а другой государство.
Оба герои своего времени. Методы у них одинаковые. Оба сначала осенились крестом, а уж потом жгли церкви. Города разрушали, христиан обращали в рабов, а дочерей правителей брали к себе – для легитимности.
Что с того? Власть – место, где собирают подлецов, а уж какими они потом становятся – вопрос другой. Возмущаться этим можно до бесконечности, как и тем, что вода мокрая. Власть должна осуществляться лучшими (И. Ильин), кто б спорил, но отношения долженствования не есть научный подход (А. Зиновьев). В итоге она становится местом борьбы извечной пары противоположностей: желаемого и действительного.
Святых нет, любой в трещинах. Но выводы из этого разные:
Обе логики правы. Это ведь не формальная логика, а логики выживания. Одному сложно жить, зная, что поклоняется недолжному. Другому не выжить без опоры и ему важно, чтобы она была, а уж какая … Оба правы, если в итоге сходятся к одному: не надо ворошить прошлое. Знать знай в меру своего желания, но уважай. Говорят так: есть, убил бы, нет, купил бы. Убери и ещё хуже будет.
Но, когда слышишь про памятник основателю крещёной Руси, то задумаешься, как прошлое повлияло на будущее.
… Освободили Васильеву. Плюнули в лицо всем. Показательно. Чтоб все знали, кто в доме хозяин. Всем, кто воспрянул, думая, что мы снова едины и кто снова ограблен вдвое за какой-то год одним только курсом доллара. Раньше мы иронизировали: всё вокруг советское, всё вокруг моё. Теперь всё, утритесь: вашего здесь нет. Сколько надо, столько и возьмём – через Васильеву ли, через курс доллара – без разницы.
Формула собственности сменилась. Капитализмом её трудно назвать. Страна в чьем-то групповом владении. Захвачена и удерживается силой. Капитализм лишь форма, через которую это владение реализуется.
Такую Россию предлагается закрепить новым памятником у Кремля? Любовь к отеческим гробам – мило, но этот анахронизм группового владения, он нам зачем? Если кто-то поверил, что теперь мы действительно едины с нашей властью – это иллюзия, это не та страна – она не ваша. Кого надо здесь выпускают, кого не надо, просто убивают, показательно, на глазах у всех. С одной стороны Кремля убивают, с другой ставят памятники.
В страну снова с Запада пришла беда и люди сплотились, а их под эту дудку вдвое ограбили и воровки неприкасаемы – этому аминь надо сказать, а не памятники ставить.
На наших глазах выстраивается идеологический каркас новой России, пока мы рассматривали его отдельные фрагменты, он почти достроен.
Легитимизация промонархии
Глядя на эпопею с интронизацией Владимира возникают кое-какие вопросы:
Вопросы сии могли бы и полежать среди рукописей, да пора настала: святой равноапостольный князь Владимир с крестом в руках высится на Владимирской горке, что в Киеве в Украине, которая заявляет, что она одна и есть Русь – Украина-Русь; и российские власти подбирают князю место для памятника в столице. Страны, не поделившие захваченный Владимиром Херсонес, словно соревнуются: кто его повыше поставит? Короче, чей Владимир, того и Крым.
Но не только. Рядом с процессом легитимизации прав России на Крым идёт процесс соседний. Вызван он реальностью – страна поднимается назло Западу, на промонархической, неофеодальной основе, но растёт. Почему-то решили, что если на этом уродливом базисе рост всё-таки пошел, его и надо узаконить. Народу и государству-державе требуется-де стержень, идущий из глубины веков, и стержень сей должен быть прям и от самого корня чист, а события на стержне – произрастать одно из другого.
К сим процессам активно подключилась РПЦ. Широко отпраздновано 1000-летие представления святого равноапостольного князя Владимира – это её совместный с властью (и министерством культуры) идеологический проект. Святые отцы в этом вопросе расторопнее любого мирянина. Не успели мы оглянуться, а они уже под Смоленском ставят храм Владимира. Был ли там Владимир, об этом неизвестно, но теперь он стоит по течению Днепра выше киевского Владимира. Пора уже иконы первого князя крещеной Руси в церквях потихоньку пристраивать, как и последнего императора.
Идеологизация России промонархической уже идёт именно как стержень, на котором строится предстоящая нам в 21-ом веке государственность. Её проработанные фрагменты один за другим вдвигаются в общественное сознание и, не спеша, в нём разворачиваются: первый Рюрик (всенародно призванный, свой, а не норманнский), последний невинноубиенный (вообще ни в чем невинный) император, одоление Смуты (в пользу тех, кто её и устроил), Алексей Михайлович Тишайший (тише всех жег раскольников и давил бунт медный), героическая Первая мировая (в которую нас никто не звал решать чужие вопросы). Ну и Владимир, смолоду отморозок и развратник – по данным церковных летописей!, а потом прозрел и теперь святой, и даже равен апостолам.
После празднования 1000-летие представления Владимира министерство культуры создало при музее-заповеднике «Херсонес» наблюдательный совет: «задача его сохранения идёт бок о бок с задачей его популяризации». Зачем популяризировать музей? И что популяризировать:
О чём-то другом, отличном от заданного, вы из уст совета не услышите: он создан облагораживать нежелательную информацию. Примечательно, что после присоединения Крыма музей «Херсонес» возглавлял почему-то протоиерей.
Вознесение памятника Владимиру есть сигнал здравомыслящему историку-бюджетнику. Смотри на Владимира у ворот Кремля, через которые въезжает правитель, и смекай, что говорить. Думать не надо – шпарь по официальному шаблону как пономарь, получай 60 тысяч рэ в месяц — зарплата школьного учителя в Москве, живи и грейся.
Ответы на вопросы по Владимиру
Не углубляясь в исторические исследования, ответим на вопросы по Владимиру:
1.Никакой нужды креститься в Херсонесе Владимиру не было. Для учёных и церковников это не секрет. Все три первых письменных источника Древней Руси относятся к 11 веку, все обращаются к Владимиру, но ни один из них не говорит о дискуссии о выборе веры, о посольстве в разные страны с целью выбора веры, о крещении Владимира в Херсонесе. В одном из них — «Житие..» монаха Иакова ясно сказано: «крестился князь Владимир в десятое лето по убиении брата своего Ярополка (т.е. 978 год + 9 лет = в 987 году), на другое лето к порогам ходил, а на третье Корсунь город взял» (т.е. в 989 году).
2.Ни до, ни после крещения Владимир святостью не отличался. Он сначала в Киеве осенился крестом, а потом пошел в Херсонес и сжёг церковь, отрезал головы непокорным херсонитам – получается, уже крещеный принёс человеческие жертвы, оставленных в живых христиан продал в рабство через захваченную им Тмутаракань – откапывать клады было не кому. Можно добавить, что после женитьбы крещёного Владимира на Анне у него продолжали рождаться дети от других жен: от болгарки — Борис и Глеб, при анализе костей Ярослава Мудрого выявилось, что он был моложе на 10 лет, т.е. родился от Рогнеды после женитьбы батюшки на Анне.
Для чего нашей церкви понадобилось крестить крещёного? Судя по вышеуказанным результатам археологических раскопок, «начудил» он в Херсонесе столько, что надо было как-то замаскировать.
3. В «Корсунской легенде» А. Шахматов приводит обоснование, что рассказ об изнасиловании Рогнеды в Полоцке в «Повести временных лет» есть пересказ сюжета об изнасиловании дочери корсунского архонта из «Жития Владимира особаго состава». К доводам А. Шахматова можно добавить:
а) В «Житие Владимира особаго состава» рассказ о крещении в Корсуни есть выдумка, а коли так, то и сюжет об изнасиловании дочери корсунского архонта тоже может быть выдумкой.
б) «Повесть временных лет» полна заимствований. В таком случае сюжет о Рогнеде есть ещё большая выдумка, летописец действовал как типичный компилятор.
Данный пример показывается, что если желаешь раскритиковать прошлое, то из этого не следует, что любое лыко надо вставлять в строку. Города русские князья забирали как до, так и после Владимира. Однако никто в летописях не живописует подобное поведение для князя Святослава, захватившего не один город, или для князя Юрия Долгорукого, захватившего град Кучков (Москву) и тоже убившего его владельца боярина Кучку.
О Владимире как насильнике можно говорить в равной для всех князей-воителей мере, понимая, что те свидетельства, которые есть, ими не являются.
Исключение из жизнеописания Владимира эпизодов с насилием вовсе не прибавляет ему святости. Вполне достаточно описанного в летописи способа убийства им брата Святополка – «подняли под пазухи на мечи».
Так что нет смысла вешать на него лишних собак. Для основного вывода это не имеет значения: назвать его святым язык поворачивается, но с иронией.
… Представьте картину, как будущий святой встречает Анну — посреди Херсонеса, им разрушенного и ограбленного, со следами пожарищ и на фоне вереницы её соотечественников, обращенных в рабов.
4.Чудо с исцелением глаз Владимира после крещения находится в одном ряду с чудесами, происходившими с русами, захватывавшими византийские города. Как только русы посягали на святыни, каждый раз являлось диво – у них, то «лицо оборотилось вспять» как с князем Бравлином в Суроже в 790-х годах, то отнимались руки и ноги как у русов, посягнувшими на гробницу святого Георгия в Амастриде в 840-х годах. Но стоило креститься и, главное, возвратить добычу, снова лицо с зада на перед переворачивалось, руки-ноги оживали и глаза исцелялись.
Историки подобную любовь присоединять к реальным событиям чудеса деликатно называют ариографической традицией, обычай у церковников был такой – плести небылицы.
Но зачем плести небылицы с экрана телевизора непонятно. Мы же не тёмные крестьяне 12 века, в 21 веке живём.
Мораторий на выдумки
Прошлое нельзя изменить, а историю можно – это просто запись о прошлом, и какой бы она ни была, прошлому от этого ни холодно, ни жарко: его уже нет. Единственное на что может повлиять запись о прошлом – это будущее. В будущее целит записыватель и переписыватель прошлого. История – это машина времени, которая едет в будущее и может немало в нём натворить.
Поэтому нежелательно вкривь и вкось копаться в прошлом, как вы никогда не позволите любому желающему делать операцию в своем животе. Мы можем по-разному понимать наше прошлое, но необходимо заключить что-то вроде общественного моратория на выдумку.
Выдумка не должна распостраняться, а новая добавляться, старую выдумку нужно вычислять и устранять.
… Хотя Станислав Ежи Лец и не исключал, что «Если убрать из истории всю ложь, то это не значит, что останется только правда. В результате может вообще ничего не остаться»).
продолжение следует
Александр Кульпин
Источник: newsland.com