Украинский режиссер Сергей Лозница, автор фильма о протестах на Майдане, недавно снял и фильм об августовском путче 1991 года. Он догадывается, к чему стремится Россия.
ZEIT ONLINE: Сергей Лозница, Ваш документальный фильм «Майдан» о многомесячных протестных акциях зимы 2013-2014 года в Киеве недавно шел в кинотеатрах. Теперь Вы представляете на кинофестивале в Венеции ленту «Событие» о трехдневном августовском путче 1991 года, когда группа коммунистов хотела сдержать распад Советского Союза. С сегодняшней точки зрения это, скорее, исторический эпизод.
Сергей Лозница: Да, что было тогда, в 1991 году? С одной стороны, это было своего рода театральное представление на политической сцене, тайно подготовленное различными силами. С другой стороны, против этого инсценированного путча протестовало сильное движение народа. Никто не верил больше в коммунистическую идею, вместо этого люди мечтали о капиталистическом будущем. Сегодня мы знаем, что люди, которые в тот август 1991 года готовили это шоу, разделили все между собой. Большая часть населения практически все потеряла.
— Удивительно, что Вы в Вашем фильме использовали исключительно материал демонстраций в Ленинграде. При этом борьба за власть проходила все же в Москве.
— Ленинград был для меня правильным местом. Советский Союз, который в те три дня окончательно распался, начинался именно там, в Петербурге с Октябрьской революции 1917 года. Кроме того, я не хотел показывать картинки политических протагонистов, а хотел показать народ, людей на улицах и на площади перед Зимним дворцом. Я могу связать их и с собой.
— И каков результат?
— Сегодня уже невозможно представить, что люди в России так протестуют, сотнями тысяч. Люди изменились даже внешне — их лица, движения, стиль самовыражения, представления. Мой фильм представляет собой практически археологическое исследование. В годовщину гибели трех демонстрантов в августе 1991 года сейчас в Москву приехало порядка 100 человек, бывших политиков, родственников погибших. Той нации уже не существует.
— Что пришло ей на смену?
— Вернулся тоталитаризм, как в 30-ые годы. В начале 2000-х годов международные наблюдатели еще гадали, в каком направлении будет двигаться Россия. Сейчас мы точно знаем это направление. На Украине страна принимает участие в войне как агрессор. Никто не может больше утверждать, что 500 танков, которые сегодня находятся на Донбассе, были приобретены в магазине военной техники или любезно переданы украинской армией — это примерно столько же танков, как во всем бундесвере! Впервые после окончания Второй мировой войны Россия меняет границы и занимает территорию чужого государства. И никто ничего не делает и не говорит. Все политики делают хорошую мину при плохой игре.
— Путин — новый Сталин?
— Нет, но ситуация приближается к такому раскладу. Царит страх.
— Как в этом контексте воспринимать процесс против украинского режиссера Олега Сенцова, который несколько дней назад в Ростове-на-Дону был приговорен к 20 годам лишения свободы по обвинению в терроризме?
— Это демонстрация силы против гражданина другого государства, и тем самым Россия нарушает международные соглашения. Конечно, сейчас можно передавать Москве ноты протеста. Адрес — Владимир Ленин, Красная площадь 1, Мавзолей! Но там правители только посмеются над этим. Нам не остается ничего другого, как называть подобные криминальные действия своими именами. Не было оснований для ареста Сенцова, не было доказательств, и даже свидетель обвинения сказал, что он был избит. Все участники процесса, вплоть до полицейских, знают, что Сенцов невиновен, никто не верил ни единому слову обвинения.
— И на международном уровне процесс рассматривался как фарс.
— Сталин был трагедией, теперь она возвращается в виде фарса. Но и сейчас каждый должен самостоятельно решить, как он будет жить в таких условиях. В Москве одна-
единственная женщина вышла в знак протеста с плакатом «Я Олег Сенцов», подобно акции «Я Шарли».
— Сенцов отложил съемку своего второго игрового фильма, чтобы присоединиться к протестующим на Майдане. Такое решение и для Вас было бы возможным?
— Я родом из семьи казаков, военных, по маминой линии — с Дона, по отцовской — с Украины, неподалеку от Киева. Мой дед был офицером советской армии, и, возможно, поэтому я ненавижу насилие. Я ненавижу этот способ поиска решения, даже если я понимаю, что иногда не получается по-другому. Меня нужно как-то специально заставить бросить камень в кого-нибудь. Мы, люди, все же являемся частью единого организма, общей физики. Тот, кто применяет насилие, теряет всегда больше, чем получает.
— В каком направлении движется сегодня Украина — между войной на Донбассе и подписанным соглашением об ассоциации с ЕС?
— Есть такая скульптура со стеной и тремя телами, которая хорошо подходит Украине — одна фигура находится за пределами стены, одна частично находится в стене, частично снаружи, а третья полностью вросла в стену. Украина соответствует средней фигуре. Страна пытается прыгнуть, выбраться из советской кожи. С другой стороны, люди, которые пришли к власти через Майдан, в этом году мало что изменили. Они оправдываются войной, но меня это не убеждает.
— Недавно был даже введен запрет на въезд пророссийского актера Жерара Депардье и десятка других российских артистов, близких к правительству.
— Это чушь, радикальные меры. Все же такой шаг объясняется войной в стране, которая ежедневно вынуждена отражать ракетные удары, как это было в январе в Мариуполе.
— Вы родились в Белоруссии, выросли на Украине и последние 14 лет живете в Берлине. Где Ваша Родина?
— В культуре.
Ян Шульц-Ояла
Источник: inosmi.ru