Эпопея с референдумом о восстановлении памятника Ф.Э. Дзержинскому на Лубянской площади завершилась едва начавшись. Причиной тому, как можно было бы предположить, стали не запрет и противодействие со стороны властей, а отказ самих организаторов – партии КПРФ – от дальнейших попыток добиться проведения плебисцита.
Первый секретарь МГК КПРФ В.Ф. Рашкин заявил журналистам, что партия пока что «откладывает» сдачу подписей в избирком, поскольку намерена добиваться в Мосгорсуде разрешения на проведение референдума сразу по нескольким вопросам, связанным с реформами здравоохранения и образования.
Более, чем странное решение, учитывая тот факт, что заявление было сделано по прошествии нескольких недель сбора подписей, которые, по словам функционеров КПРФ, завершились успешно, о чём свидетельствуют якобы имеющиеся в наличии более 150 тысяч автографов. Да и разве не могла кампания завершиться неудачей, если, по словам всё того же Рашкина, в ней был задействован «труд около 2500 человек, 90 общественных организаций, депутатов Госдумы и Мосгордумы от КПРФ, лично вышедших на улицы, чтобы помочь осуществиться мечте, к которой коммунисты стремились долгих 5 лет»?
Забавно, что своей мечтой партия с серпом и молотом на эмблеме называет восстановление памятника, а не социализма. Впрочем, в этом – вся КПРФ. Распушить хвост, надуть щёки, привлечь внимание общественности, запрячь пожилой актив – и в конечном итоге слить идею под притянутым за уши предлогом.
Аргументация отказа от дальнейшей борьбы и вправду звучит как насмешка: куда и на какое время они намерены отложить подписные листы, если срок их годности закончится 25 июля? Неужели руководство КПРФ осознало бессмысленный характер проведения референдума в условиях абсолютного равнодушия населения к институту выборов? Как бы то ни было, подписи тех, кто поверил искренности КПРФ в её попытках восстановить историческую справедливость, отправятся в помойку.
Несмотря на то, что последние недели всевозможные эксперты с умными лицами говорили в СМИ о том, что референдум скорее всего состоится, лично я ни на минуту не сомневался в бесперспективности этой затеи. Тем политическим активистам, кто имел опыт сбора подписей на выборах разных уровней, известно, что заполучить даже несколько сотен автографов избирателей – сложнейшая задача, требующая от организаторов высокого профессионализма, а от сборщиков – идейности и самоотверженности.
Даже при наличии сети районных отделений осилить такой объем работы было КПРФ явно не по зубам. Реальная численность партийного актива, готового ежедневно участвовать кампании, особенно в летний сезон вряд ли дотянет и до 300 человек, чего, конечно же, недостаточно. Можно передать сбор подписей на «аутсорсинг» частным конторам. По тарифам кампании выборов в Мосгордуму-2014 150 тысяч подписей обошлись бы КПРФ в 400 млн. рублей – почти столько же, сколько бы стоило бюджету проведение самого референдума. Такой расклад выглядел ещё менее реальным.
Кроме того, сбор необходимого количества подписей всё равно не гарантирует ровным счётом ничего. Власть ведь неспроста установила «подписной» барьер для участников любых демократических процедур. Он даёт избиркомам возможность завернуть любого кандидата и партию в ходе проверки подписных листов или «закрыть глаза» на нарушения лояльных политиков. Таким образом, власть получает возможность как угодно манипулировать избирательным процессом.
На сей раз этот ресурс задействовать не пришлось, КПРФ предпочла сама сойти с дистанции. Вероятнее всего, это произошло потому, что партия не сумела собрать должное количество подписей и пытается делать хорошую мину при плохой игре, или же была получена команда «сверху». Впрочем, это не так важно. Сама по себе идея такого референдума изначально выглядела двусмысленно.
«Железная Воля – Сильная Россия!» – под таким лозунгом проходила кампания КПРФ по сбору подписей под инициативой референдума. Из уст людей, называющих себя коммунистами, это звучит более, чем странно. Является ли «железная воля» достаточным условием для построения сильной России? Расстрел Верховного Совета в 1993 г., масштабные фальсификации выборов, принятие антинародных законов по монетизации льгот и уничтожению РАН, повышение тарифов и введение грабительской платы за капитальный ремонт – во всех этих случаях правящий класс проявлял, по истине, железную волю, ни на шаг не отступая от намеченных целей. И тем самым они действительно способствовали усилению России, но России олигархической, капиталистической, с каждым годом побеждающей в себе остатки социального государства, унаследованного от СССР.
Акцентируя внимание на железной воле Феликса Эдмундовича, КПРФ стыдливо умалчивает о том, что, прежде всего, он был великим гуманистом, отдавшим жизнь за освобождение угнетённых народов царской России. «Я всей душой стремлюсь к тому, чтобы не было на свете несправедливости, преступлений, пьянства, разврата, излишеств, чрезмерной роскоши, публичных домов, в которых люди продают свое тело или душу или и то и другое вместе; чтобы не было угнетения, братоубийственных войн, национальной вражды…», – говорил Дзержинский. И в этих словах проявляется абсолютная его противоположность российской власти. Тем более неуместно смотрелся бы памятник революционеру на фоне здания современной российской жандармерии, именуемой ФСБ. В ещё большей степени имя Дзержинского, стоявшего у истоков советской индустриализации, диссонирует с губительной экономической политикой российского периферийного капитализма.
Дзержинский – символ эпохи революций и социального прогресса. Восстановление памятника такому человеку в современных условиях должно символизировать подъём политической сознательности масс, активизацию борьбы трудящихся за свои права, их готовность взять ответственность за собственное будущее в свои руки. Добиться этого без многолетней работы левых сил по организации и просвещению трудящихся невозможно. Вместо этого КПРФ, спекулируя на памяти народа о лучших моментах отечественной истории, пытается подменить содержание формой, пойти по пути наименьшего сопротивления, заработать политические очки на очередном обмане трудящихся.
Несостоявшийся референдум стал очередной попыткой привлечь к партии людей через эксплуатацию подсознательного стремления человека к справедливости. Ранее КПРФ неоднократно объявляла о проведении различных референдумов по наиболее актуальным вопросам социально-экономического развития России. В 2005 и 2011 г. Г.А. Зюганов объявлял о старте «Народных референдумов», которые проводились в форме анкетирования прохожих на улицах.
При этом в партии не скрывали их реального назначения. В 2011 г. руководство КПРФ в своих разъяснениях сути «референдума» прямо и цинично говорило о том, что «мы обращаемся к каждому гражданину страны накануне местных выборов и думских», а «перед партией стоит задача обеспечить единство трех кампаний: Народного референдума, думских и президентских выборов». Результаты референдума, не имевшего никакой юридической силы, были использованы, по словам партийных функционеров, при подготовке программных документов КПРФ. А как их использовала власть? Она их не заметила. И это не удивительно, поскольку политические заявления не стоят ничего, если они не имеют под собой реальной поддержки трудящихся, готовых организованно их отстаивать.
А пока этого нет, подобные попытки набрать популярность, прилагая минимум усилий, будут приводить лишь к дальнейшему разоблачению политических проходимцев, какую бы маску они на себя не надевали.
Олег Комолов
Источник: comstol.info