В преддверие известной акции «Балтийский путь», которая состоялась 23 августа 1989 года, Балтийский совет принял воззвание «Балтийский путь — путь к освобождению последней колониальной территории в Европе». Несколькими днями позже, 26 августа, ЦК КПСС выступил с заявлением «О положении в республиках советской Прибалтики». Положение, на взгляд из Москвы, было нехорошее, потому что в Балтии «процессами перестройки воспользовались националистические, экстремистские группировки, которые постепенно стали вносить нездоровые элементы в развитие событий».
Слабое здоровье советского строя подтверждала также «массовая акция, которую 23 августа организовал Народный фронт и примкнувшие к нему организации, и политический смысл которой заключался в том, чтобы настроить народы прибалтийских республик на отделение от Советского Союза». В Балтии активизировались «определенные силы», а именно: уже упомянутые «экстремисты», «организации, напоминающие политические группировки буржуазного периода и времен фашистской оккупации», а также подозрительные лица «с Запада». В заявлении особо подчеркивалось, что «призывы разорвать связи с другими народами огромного и могучего государства исходят не от простых людей». Реальность была все-таки другой. В Латвии началу Атмоды в большей мере способствовало как раз то, что простые люди осмелились говорить правду.
Летом 1989 года еще царила полуправда, или попытки подстроить очевидные обвиняющие коммунистический режим факты в пользу этого режима, который ради собственного спасения пошел на эксперимент по перестройке и демократизации. Даже в заявлении от 26 августа подчеркивалось, что ЦК КПСС «глубоко понимает специфику перестройки в республиках Прибалтики», правда, подробнее не пояснялось, что это за специфика. В конце 1989 года 2-й Съезд народных депутатов СССР осудил и признал не имеющим силы с момента подписания пакт Молотова-Риббентропа, или присоединенный к заключенному между Советским Союзом и Германией договору о ненападении дополнительный секретный протокол о разделе Восточной Европы. Несмотря на это, руководители СССР, включая Горбачева, продолжали лгать, что оригинал протокола не найден. Оригинал «нашелся» вскоре после развала СССР, однако преемник Советского Союза — Россия — унаследовала, в том числе и непризнание факта оккупации государств Балтии.
В свою очередь, в отношении Москвы к сталинской внешней политике происходили перемены в зависимости от конъюнктуры и выдвигаемых целей. Когда Путин в 2009 году проявил заинтересованность в улучшении отношений с Польшей, он назвал сотрудничество СССР и нацистской Германии в начале Второй мировой войны аморальным и абсурдным. В прошлом году, говоря о договоре от 1939 года, Путин бросил: «Что плохого в том, что Советский Союз не хотел воевать?». Будто Сталин жаждал мира в Европе… «Такими тогда были методы внешней политики», — сказал Путин, и этот тезис получил дальнейшее развитие в сочинениях приближенных к Кремлю экспертов. Упомянутые Путиным методы внешней политики, которые были «тогда», пригодились ему и сейчас.
В начале периода дружбы между СССР и нацистской Германией Молотов в выступлении перед Верховным Советом рассказывал, что Польша не имеет права на существование, что термин агрессии нужно наполнить новым содержанием, потому что подлинные агрессоры это Англия и Франция. И сейчас агрессор не Россия, а НАТО и Украина, которая вовсе не настоящее государство, и в котором орудуют экстремисты и фашистские группировки, в то время как простые люди ждут помощи от Москвы. На самом деле простые люди, в основном молодежь, привели в действие перемены в Киеве, добиваясь, чтобы коррумпированная элита выполнила обещание о подписании Договора об ассоциации с Европейским союзом. В восприятии Кремля, Киев сделал непростительный геополитический выбор, который сравним с выраженными эстонцами, латышами и литовцами требованиями — правда, в других условиях, еще в советское время. Сегодня украинцы в некотором роде тоже идут по пути «к освобождению последней колониальной территории в Европе». Но этот путь уже стал дорогой войны.
Улдис Шмитс
Источник: inosmi.ru