По соцсетям гуляет история любви австралийской модели-легкоатлетки Турии Питт и её жениха Майкла Хоскина.
Вот как Турия выглядит без маски:
А так выглядела до пожара, в котором сгорела её внешняя красота:
Пожар случился в 4 года назад. Турия лишилась пальцев на руке и на ноге, 64 процента её кожи обгорело, девушка перенесла 200 операций, и всё это время её жених был рядом.
Чтобы ухаживать за Турией, которая не могла сама даже одеться, он оставил работу в полиции, а недавно сделал девушке предложение.
Турия понимает, что полностью избавиться от шрамов и вернуться, если не к своей прежней внешности, то хотя бы к не отталкивающему для неподготовленных окружающих облику, у неё не выйдет.
И, тем не менее, она говорит: «Раньше, засыпая рядом с моим партнёром, я ни о чём не думала. Теперь я думаю о том, как мне повезло — засыпать рядом с таким прекрасным мужчиной. Он — хороший парень, и я очень счастлива, что он у меня есть».
Прекрасно, правда?
Такие истории умиляют, вселяют надежду, внушают веру в существование того самого чувства, которое принято называть настоящей любовью; чувства, которое все хотят испытать, но всякий раз рано или поздно обламываются.
Но что-то меня в этой истории смущает. Не то чтобы я не верю в любовь. Верю. С одной стороны. А с другой — я слишком хорошо знаю людей, чтобы с лёгкостью умиляться их поступкам и высказываниям.
Опросила всех своих друзей, которые, вроде как, любят. Показывала фотографию Турии с вопросом: «А вы бы смогли любить того человека, которого вы любите сейчас, случись с ним такое?»
Первая реакция у всех — одинаковая: «Да».
Но стоит копнуть чуть глубже, как уверенное «да» превращается в полное стыда и самобичевания, но твёрдое «нет». Посыпались все.
Влюблённые или уже по уши любящие, воспитывающие вместе детей или только мечтающие о них, единодушные, нежные и страстные, лёгкие на подъём и объездившие вдвоём полмира, мужчины и женщины — все, кто не достиг преклонного возраста, посыпались.
И не потому, что именно мои друзья — свиньи изрядные, а потому, что такова человеческая натура.
Как бы мы ни били себя кулаками в грудные мышцы, молочные железы или силикон, вереща о великой любви, любим-то мы, в большинстве своём, оболочку. Не только её, конечно, но без неё — никуда. Вот такие мы слабые духом уроды, непонятно с какого хрена претендующие на повышенную духовность.
А по факту всё, что у нас повышено, — это желание жрать, трахаться и что-то там покупать. У афроамериканцев — кроссовки «Найк», у инстаграмных сосок — машинки с шильдиками, на фоне которых — не взападло сфоткать шелак.
Ну, может, ещё желание власти у особо продвинутых повышено. Всё остальное, включая наши типа любовные эмоции, — мишура, которой мы украшаем свои свинские, по сути, душонки. Свиньи мы бездуховные, в массе своей, а никакие не Гамлеты с Офелиями.
И Турия эта — свинья изрядная. Когда была зачётной соской, она, видите ли, «ни о чём не думала», засыпая со скромным полицейским. А теперь вдруг прониклась: оценила парня, приняла его предложение о замужестве.
А парень — сделал ли он своё предложение по большой и чистой любви, или потому, что хочет быть в глазах общества хорошим парнем? Попробуй он, будучи членом ханжеского общества, бросить обгоревшую невесту — сразу закидают тухлыми яйцами, заклеймят подонком так, что не отмоешься. Что если с его стороны предложение Турии — банальная слабость, а никакая не сила любви?
Хотя, может, там и, правда, любовь — та, что одна на миллион, та, до которой большинство из нас не дорастёт никогда.
Не знаю, что там.
Хочу спросить вас: если бы ваш партнёр был так же сильно обезображен, как Турия, как бы вы себя повели? Повлияла бы новая внешность партнёра на ваше отношение к нему?
Будьте честны в ответах. Хотя бы перед собой.
Источник: miss-tramell.livejournal.com