Зачем РПЦ Исаакиевский собор

Депутаты петербургского заксобрания хотят вынести на референдум вопрос о будущем Исаакиевского собора. На прошлой неделе представители РПЦ попросили городские власти отдать им здание в безвозмездное пользование. Зачем оно им? Можно ли считать происходящее рейдерским захватом? Что ожидает сам музей и не потеряет ли Петербург туристов в случае смены собственника собора? На эти и другие вопросы «Ленте.ру» ответил директор музейного комплекса «Исаакиевский собор» Николай Буров.

«Лента.ру»: Это захват?

Буров: Сложно подобрать подходящее слово. С одной стороны, все законно, но есть масса нюансов, которые делают это требование неприемлемым для нас.

Что же случилось?

Такая ситуация сложилась в связи со сменой руководства нашей епархии. Я с уважением отношусь к митрополиту, но манера общения очень изменилась. Они взяли большевистскую манеру 1920-х годов, только наоборот. Это уже третья заявка по нашему комплексу (включает четыре объекта: Исаакиевский собор, Спас-на-Крови, Сампсониевский и Смольный соборы — прим. «Ленты.ру») за год. Первая — Сампсониевский собор, теперь — Исаакий и Спас-на-Крови.

Были ли раньше попытки отнять музей?

Нет. Были разговоры о том, что надо бы передать Смольный, но они были мягкими, и мы пошли навстречу, стали работать в этом направлении. Да, неспешно, но, к сожалению, административная машина малоповоротлива. Мне до сих пор не дали замену, чтобы я мог перевезти музей и концертный отдел: три рояля мирового уровня, самый большой в Восточной Европе орган, знаменитый камерный хор Смольного собора. Бросить все то, что создавалось десятилетиями, по меньшей мере странно.

Смольный собор

Фото: Александр Петросян / «Коммерсантъ »

Но зачем церкви Исаакий? Там же проходят службы?

РЕКЛАМА

В том-то и дело. Наш музей гордился уникальными связями с нашей епархией, мы сотрудничаем уже 25 лет. Отношения всегда были хорошие. Мы помогали всем приходам, которые расположены на наших объектах. Им не нужно было думать ни об охране, ни о реставрации, ни о свете, ни о тепле, ни о воде — ни о чем. Все это мы делали бесплатно. В общем пространстве Исаакиевского собора службы проходят четырежды в год, по главным церковным праздникам, но в приделе Александра Невского богослужения идут ежедневно. Верующие, которые приходят на богослужения, естественно, не покупают билеты, так же как и паломники, которые приезжают к нам со всей страны и из-за рубежа. Но все прихожане — это один процент от общего количества посетителей.

Что изменится для Исаакиевского собора, если его передадут РПЦ?

Для музея — это совершенно точно ликвидация. Наш комплекс всегда жил так: из четырех объектов два — доноры (Исаакиевский собор и Спас-на-Крови), два — реципиенты (Смольный и Сампсониевский соборы).

Сейчас вопрос о передаче Смольного практически решен, в этом году будет решен вопрос и о Сампсонии. Теряя эти два объекта, я сохраняю равновесие. Наоборот, все с облегчением вздохнут, потому что все средства пойдут на содержание двух недешевых объектов. По поводу Смольного я уже даже не грущу, потому что вместо него нам предлагают замену. Концертно-выставочную деятельность лучше, конечно, проводить не в церковном пространстве.

Фрагмент мозаик на сводах храма Спаса на Крови

Фото: Максим Шеметов / ТАСС

Но Исаакий на сегодняшний день — третий по посещаемости музей России. Мы сделали так, что наша посещаемость выросла до трех миллионов человек, — это сопоставимо с некоторыми станциями метрополитена. В прошлом году его посетили 3,2 миллиона человек, и если бы мне не мешали в этом году, я бы собрал 3,5 миллиона. Это достаточно крепкий бюджет, но это все не упало с дерева. В музее работают четыре сотни сотрудников, многие там по 30-40 лет, и потерять их будет больно и обидно.

Мы платим 50-70 миллионов рублей налогов с наших доходов. В прошлом году мы были признаны лучшим налогоплательщиком России.

К тому же эксплуатировать здания для того, чтобы получать доход, — это одно, а эксплуатировать для того, чтобы постоянно о них заботиться и восстанавливать, — это совсем другое.

Николай Буров

До 2020 года реставрационные работы в Спасе-на-Крови и Исаакиевском соборе оценены в сумму не менее 750 миллионов рублей. Как получить эти деньги — я реально вижу. Как получит эти деньги епархия — я думаю, они не очень представляют. Если городские власти пойдут на этот вариант, для меня это будет глубоким разочарованием.

Наш музей уникален тем, что он никогда не получал никаких денег из государственного бюджета, обходится полностью за счет тех средств, которые добывает своей деятельностью.

Церковь сможет поддерживать здания и реставрировать их?

Конечно, нет. Чтобы организовать работу такого сложного механизма, требуется много времени, у нас эта работа шла на протяжении последних 40 лет.

Музей — это не только сбор билетиков и сувенирная торговля, чтобы собрать бюджет. Наш музей —это программы для слепых, обезноженных и глухих, детский отдел у нас один из самых старых в нашей стране, — мы уступаем только Русскому музею и Эрмитажу. Это работа по определенным программам, вплоть до обучающих, которые предусматривают подготовку к преподаванию некоторых ремесел. Это то, чему не учат ни в одном учебном заведении. Музей — это большой организм.

На кого лягут все расходы? На государственный бюджет? Жаль, потому что придется забирать эти деньги у школ, больниц, детских садиков. Можно закрыть пару классов, и на эти деньги содержать собор.

Сможет ли епархия собрать необходимый бюджет? Уверен, что нет. Сможет ли епархия собрать бюджет, который ей очень понравится? Безусловно, да. Но это будет бюджет только для самоутешения, но никак не для поддержания зданий.

Хватит ли у церкви ресурсов лоббировать такое решение?

Административного ресурса может вполне хватить. Церковь же очень энергичная, волевая институция, она способна сделать многое. Но решать, я думаю, должны горожане и гости нашего города.

Петербуржцы уже начали собирать подписи в интернете, чтобы сохранить музей. А вы как-нибудь собираетесь бороться?

Это не мое поле, я надеюсь, что здесь хватит активистов без меня. Я человек нанятый, если меня уволят, я с грустью встану на колени перед коллективом и уйду. Но уничтожать успешный музей — по меньшей мере не по-государственному. Мы должны работать, у нас сейчас самая горячая пора. Летом мы работаем, как крестьяне: нам нужно снять урожай, чтобы зимой было на что жить и на что развиваться дальше.

РПЦ в последнее время пытается забрать и другие здания, вопреки протестам жителей строит храмы в парках. Выходит, все зря и все смирились?

 

Не знаю. У нас жители отстояли парк «Малиновка». Долго ломали копья, но проект не прошел. Церкви надо строить, вопрос лишь во взвешенности решений. Но это не мой вопрос — как говорится, не моя епархия.

Александра Федотова

Источник: lenta.ru

Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *