Патрулирование в Луганске осуществляют бойцы отдельного комендантского полка корпуса Народной милиции ЛНР. Выезжаем в начале одиннадцатого вечера. Едем на перекресток улиц Советская-Оборонная. В 22.30 выключается светофор. Патруль начинает работу.
Милиционеры останавливают автомобили и с гражданскими, и с военными, проверяют документы, багажники, а также предупреждает, что в 23.00 начинается комендантский час. Патрульные вежливо просит не нарушать порядок и не ездить по городу после этого времени. Водители также отвечают вежжливо – совсем не так, как, например, еще год назад гаишникам.
Однако ближе к полуночи “вечер перестает быть томным” – появляются и нарушители, и грубияны. Увы, часто майоры и прочие полковники ведут себя с патрулем довольно… бестактно. Один из остановленных даже отказывается показать документы младшему по званию. “Мы – военная комендатура и осуществляем проверку. Сейчас мы не говорим о званиях, вы обязаны предъявить нам свои документы”, – объясняет ему вроде бы очевидные вещи патрульный. После прений документы офицер все же достает. Они в полном порядке, его отпускают, но… осадок остался.
Встречи с грубиянами для патрульных – привычное дело. За ночь приходиться выслушивать много и регулярно всякого разного. Поэтому для такой работы нужны крепкие нервы и выдержка. Впрочем, многим из этих ребят этого не занимать. “Мы восемь часов лежали на земле под Дебальцево, не могли подняться, шел обстрел”, – рассказывает один из них. – Так что это все – семечки”.
В этот вечер внимание патруля привлек автомобиль без номеров со смятыми капотом и дверью. В нем находились трое в гражданском, все были навеселе Один (якобы) оказался сотрудником прокуратуры, а второй – “маркитантом”, возившим продовольствие солдатам под Дебальцево. Некоторое время водитель отказывается выйти из машины, заявляя, что это “его частная собственность, которую могут отобрать”. Патрульный объясняет, что авто заберет военная автоинспекция, а сам он будет отправлен в наркологию на освидетельствование, но такой расклад сидящего за рулем не устраивает: “На каких основаниях меня вообще задержали? Я сотрудник прокуратуры!” – на повышенных тонах объясняет он, пытаясь заодно убедить патруль, что абсолютно трезв, хотя запах алкоголя словами не перебьешь.
Тут же компания пытается дозвониться неким важным знакомым, которые должны, “отмазать” пьяного водителя. На другом конце провода кто-то отвечает, но патрульный отказывается от общения, так что “договориться” не вышло.
Увидев, что я делаю снимки, водитель и его товарищ пытаются убедить меня (в грубой форме) удалить фото, а потому патрулю приходиться встать между мной и пьяной компанией живым щитом, что слегка остужает пыл у дебоширов. Тогда задержанные начинают убеждать патрульных в своей “значимости для республики”. Это, видимо, они зря: парней из патруля явно задело, когда мужчина, представившийся “начпродом”, пытается утверждать, что, возя продукты в тыл, он сделал больше, чем все те, кто с оружием в руках отбивали Дебальцево. В итоге он заявляет, что вообще никто из присутствующих патрульных “там не воевал”, переходит на откровенную брань и… набрасывается на солдата. Но пьяная атака отбита, после чего “агрессора” с друзьями усаживают в прибывший за ними автомобиль, который должен доставить всю компанию в наркологию.
А приехавшей ВАИ пришлось забирать сразу два транспортных средства. Буквально через несколько минут после отбытия “прокурорско-торговой” компашки патруль останавливает еще одно авто, за рулем которого “веселый” человек в форме, а в салоне две тоже нескучные дамы. У военного отбирают нож, и (надо отдать тому должное) – тот не “качает права”, а ищет другой подход. Разговор начинается с просьбы “понять и простить”. “Я же не сделал ничего плохого. Отпустите меня, я 200 метров не доехал домой, вот первый день как вернулся с линии фронта, немного расслабился”, – утверждает “фронтовик”. Но для патруля это не аргумент: пьяный на дороге – это всегда угроза, как ни крути. “Все, вы уже приехали”, – говорит патрульный. Тогда находящийся в “увольнительной” предлагает “выставить поляну”. “Это зачем? Чтобы мы потом с вами на равных говорили? – смеется сотрудник. – Нет уж, спасибо”. В итоге военного также отправляют на освидетельствование.
Как мне объясняют патрульные, после того как нарколог подтвердит официально, что тот пьян, его доставят на гауптвахту, где он пробудет до того момента, пока его не заберет командир его подразделения. Именно командир и будет дальше решать, как наказать проштрафившегося.
Как оказалось, со злостных нарушителей правопорядка военную форму снимают быстро. Одного из кандидатов на разжалование также ловят этой ночью. Пьяный солдат с табельным оружием (!) спит в автомобиле прямо посреди улицы Советская. Оказывается, это не первый его подобный “подвиг”. Задержанный даже не возмущается и садится в автомобиль, который увозит его в наркологию. По дороге рассказывает, что ехал домой, устал, а потому съехал к обочине и решил поспать. Сознательный – хоть благодарность ему объявляй.
В этот же вечер патруль ловит еще и пешего нетрезвого военного. Документов с собой у парня нет, но он сам признается, что в данный момент находится на “больничном” – на стационарном лечении, и просто вышел “отметить зарплату”. Сам же просит доставить его в комендатуру. Делает он это, видимо, в надежде, что там его все же отпустят. Просьбу приходиться выполнить.
Вот так и прошли четыре часа моего “патрулирования” в центре города. Увы, но “улов” получился неплохим, и это как раз тот случай, когда он “рыбаков” не радует.
Валерия Разина
Источник: newsland.com