Пенсионная реформа выглядит несправедливо, поскольку всю ее тяжесть возложили исключительно на простых граждан.
Всего пару недель назад премьер Медведев, комментируя необходимость пенсионной реформы, говорил про горькое лекарство, которое необходимо принять, потому что завтра будет еще хуже. Но выяснилось, что Медведев — не тот доктор, который нужен нашему народу. Новый рецепт выписал заведующий отделением — президент Путин, который выступил с телеобращением к нации и все растолковал пациентам. И мигом полегчало.
Главное в предложениях Путина — даже не их суть, а внушительный размер выписанного рецепта. Смягчение реформы содержит много параграфов. И целый воз сладких пилюль лично от заведующего отделением. Видно, что он внимательно изучил анамнез, не пожалел времени. Известный психотерапевтический эффект. От одного слова любимого врача больному становится легче. В экономике разобраться невозможно, но как камень свалился.
Впрочем, политик и должен быть психотерапевтом. Это нормально. Ненормально, когда чиновник, как бухгалтер, считает, что граждане — это безымянные налогоплательщики, которым не бывает больно. Именно такое отношение демонстрируют министры, которые не в состоянии найти общий язык с народом. Впрочем, им этого никогда не требовалось, поскольку их избиратель сидит в Кремле. Обратной связи нет, механизм отставки чиновников из-за утраты доверия общества отсутствует.
У нас любят повторять слова Черчилля о разнице между политиком, который думает о следующих выборах, и государственном деятеле, который думает о будущем. Подтекст: государственный деятель — это величина, политик — мелочь. Но, во-первых, не понимаю, в чем противоречие, поскольку в нормальной стране без победы на выборах невозможно строить будущее. Во-вторых, по этому определению, государственными деятелями были многие фанатики и догматики, которые превратились в диктаторов, и силой загоняли народонаселение в светлое будущее.
Сочинители пенсионной реформы показали себя государственными деятелями. Нет уж, хватит с нас государственных деятелей. Милее и просто безопаснее политики. От них хотя бы человечностью веет.
Президент, это подтвердило телеобращение, остается единственным реально влияющим на ситуацию политиком в России. И все-таки в предложениях, которые смягчили шок реформы, немало моментов, которые навевают сомнения. Одна из главных причин демографического спада 1990-х, которая сделала неизбежным, как признал сам Путин, повышение пенсионного возраста, — сомнительные экономические реформы. Но почему в таком случае пенсионную реформу расписала та же команда экономистов-неудачников? Правильно ли, что доктор, который довел пациента до дистрофии, опять орудует у постели?
Почему из-под пенсионных испытаний выведены силовики, которые выходят на отдых в цветущем возрасте, получая к тому же содержание, которое заметно превосходит пенсию гражданского населения? И это при том, что силовиков на душу населения у нас в два-три раза больше, чем в европейских странах. Неужели гаишник в 45 лет устал больше, чем хирург в 65? Неужели таможенница настолько подорвала здоровье, что вынуждена поправлять его на 20 лет раньше учительницы? По оценкам, пенсионное обеспечение силовиков — до 10 процентов всего пенсионного бюджета, то есть резерв немалый.
Промолчал президент и о героической инициативе депутатов, которые пытаясь сбить протестную волну, добровольно предложили снизить свое пенсионное довольствие. Намерение в глазах начальства важнее исполнения. Вряд ли теперь депутаты вспомнят о своей жертве. У многих чиновников пенсионное содержание составляет 75 процентов заработка, что не снилось плебсу, который счастлив получить пенсию размером в треть оклада.
Прекраснодушием выглядит намерение административного и даже уголовного наказания за увольнение в предпенсионном возрасте. Ну, будут увольнять человека за год-два до этого рубежа. Или создавать условия, что элементарно, когда сам человек стремглав сбежит. Рынок труда в условиях стагнации экономики очень узкий. Намерение создать 20 миллионов высокотехнологичных рабочих мест напоминает воздушные замки и построение коммунизма.
Армия чиновников обеспечила себя по гроб жизни. Бизнес скован оковами, администрирование — образ жизни и источник доходов. Отъем бизнеса превратился в жирную отрасль экономики. Две трети уголовных дел после приводят к смене собственника предприятий. Стоит ли удивляться чахоточному состоянию пенсионного фонда?
Пенсионную реформу в первоначальном виде негативно оценило 90 процентов граждан. Думаю, дело не только в экономическом ярме. Реформа выглядит несправедливо, поскольку всю ее тяжесть возложили на простых граждан. Справедливо — это когда тяжело всем. Но в России остается слишком много социальных групп, на которые опирается власть и одаривает их щедрыми преференциями, о которых простой обыватель даже не догадывается. К примеру, в московских больницах право на бесплатное лечение в одноместной палате имеют только чиновники. Видимо, это самые ценные члены общества.
Повышение пенсионного возраста никак нельзя назвать реформой, это просто бухгалтерия. Пенсионная система остается прежней, солидарной, основанной на баллах, без накопительной части и без гарантий самодостаточности. И без инвестирования в беспроигрышные проекты, как происходит в США. Впрочем, если мы топчемся на месте и не решаемся на реформы в экономике, почему изменится пенсионная система?
Пенсионный фонд — около 20 процентов бюджета, серьезная финансовая ноша. Но экономику тянет на дно безумно дорогое государство с разбухшей армией чиновников и силовиков. Пенсионный фонд мог бы вырасти, если бы выросла вся экономика. И на этот счет есть поручения президента — выйти на среднемировой уровень. Но о них словно забыли. Прогноз роста ВВП неукоснительно снижается и все более отстает от среднемирового уровня.
Вместо этого центурии экономистов ведут наступление на самый беззащитный редут, за которым спрятались пенсионеры. Виктория гарантирована. Как говорил Солженицын, смирение и самоограничение — две национальные категории русской жизни. А Солженицына нынешняя власть очень уважает.