Главная политическая интрига сегодняшнего дня — что означает статья помощника Президента и бывшего серого кардинала Кремля Владислава Суркова «Долгое государство Путина. О том, что здесь вообще происходит»?
Внешне статья выглядит как ритуальная клятва верности режиму и даже как залог скорого возвращения Суркова во внутреннюю политику на фоне провалов Кириенко в деле поддержания на плаву рейтинга первого лица, не говоря уж о «Единой России» и т.п. Однако некоторые детали позволяют предположить, что на самом деле Сурков и стоящие за ним олигархические кланы, скорее, выдают желаемое ими за действительность, пытаясь предложить власти свои услуги на фоне усиления «силовой партии».
Согласно Википедии, День сурка́ (англ. Groundhog Day) — традиционный праздник в США и Канаде, отмечаемый ежегодно 2 февраля. Считается, что в этот день нужно наблюдать за сурком, вылезающим из своей норы. По его поведению можно судить о близости наступления весны. Согласно поверью, если день пасмурный, сурок не видит своей тени и спокойно покидает нору — значит, зима скоро закончится и весна будет ранняя. Если же день солнечный, сурок видит свою тень и, пугаясь её, прячется обратно в нору — будет ещё шесть недель зимы.
В случае с Владиславом Сурковым аналогия на поверхности — вопрос лишь в том, весну ли предвещает появление сурка из норки или какое-то другое время года. Владислав Юрьевич Сурков (он же Асламбек Дудаев) не нуждается в особом представлении, и, тем не менее, напомним основные жизненные вехи высунувшегося из своей норы признака либеральной «весны». Родился в селе Дуба-Юрт Шалинского района Чечни в семье учителей. Закончил Московский институт стали и сплавов (МИСИС), где познакомился с будущим владельцем Альфа банка Михаилом Фридманом и тележурналистом Владимиром Соловьевым. Работал в «Менатепе» у Михаила Ходорковского, с февраля 1997 года — первый заместитель председателя правления «Альфа-банка».
В 1998 году стал первым заместителем генерального директора ОРТ Бориса Березовского, с 1999 — на госслужбе. Был, вместе с нынешним премьером Медведевым, заместителем главы администрации Президента при Волошине, отвечал за внутреннюю политику и СМИ. В конце марта 2000 года Сурков неожиданно выступил против своих недавних работодателей Березовского и Гусинского, а в 2005 году стал инициатором и идейным вдохновителем бездарного проекта «движение “Наши”», которое должно было стать «гвардией Путина», но при первом же столкновении с оппозицией на Болотной прекратило существование, поскольку изначально являлось симулякром.
В годы президентства Медведева сошелся с Дворковичем и другими представителями кавказско-еврейских кланов, стал заместителем председателя правительства, но уже в мае 2013 был уволен с должности «по собственному желанию» после публичной перепалки с представителем Следственного комитета Владимиром Маркиным по поводу финансирования Фонда «Сколково», который попался на поддержке «оппозиции». При этом Суркова не выкинули окончательно из обоймы, поручив работу на Украинском направлении. Именно Владислава Суркова многие считают автором «слива» Русской весны и проекта Новороссии.
В статусе помощника Президента Сурков продвигал в руководство ЛДНР своих людей, одновременно контактируя с украинскими олигархами и представителями Запада (Волкер, Нуланд, работа в «минском» формате и др. ) . За два года его кураторства украинские спецслужбы «зачистили» Донбасс от всех героев Русской Весны. Идея Новороссии была фактически «слита», вместо нее был создан такой же симулякр государства, как ранее «Наши» были симулякром молодежного движения. При этом Владислав Юрьевич слывет весьма продвинутым и культурным человеком, пишет стихи и является посетителем театров, в частности, балета про педерастов от Кирилла Серебреникова.
Сама статья Суркова — типичный и, надо признать, довольно элегантный образец апологетики нынешней колониально-олигархической модели власти РФ. Несомненным новшеством для выходца из семибанкирщины Суркова является признание им наличия в России некоего «глубинного народа»:
«Не так давно малоизвестный термин derin devlet из турецкого политического словаря был растиражирован американскими медиа, в переводе на английский прозвучав как deep state, и уже оттуда разошелся по нашим СМИ. По-русски получилось “глубокое”, или “глубинное государство”. Термин означает скрытую за внешними, выставленными напоказ демократическими институтами жесткую, абсолютно недемократическую сетевую организацию реальной власти силовых структур.
Механизм, на практике действующий посредством насилия, подкупа и манипуляции и спрятанный глубоко под поверхностью гражданского общества, на словах (лицемерно или простодушно) манипуляцию, подкуп и насилие осуждающего. Обнаружив у себя внутри малоприятное “глубинное государство”, американцы, впрочем, не особенно удивились, поскольку давно о его наличии догадывались. Если существует deep net и dark net, почему бы не быть deep state или даже dark state? Из глубин и темнот этой непубличной и неафишируемой власти всплывают изготовленные там для широких масс светлые миражи демократии: иллюзия выбора, ощущение свободы, чувство превосходства и пр. /… /
Наша система, как и вообще наше все, смотрится, конечно, не изящнее, зато честнее. И хотя далеко не для всех слово “честнее” является синонимом слова “лучше”, оно не лишено притягательности. Государство у нас не делится на глубинное и внешнее, оно строится целиком, всеми своими частями и проявлениями наружу. Самые брутальные конструкции его силового каркаса идут прямо по фасаду, не прикрытые какими-либо архитектурными излишествами. Бюрократия, даже когда хитрит, делает это не слишком тщательно, как бы исходя из того, что “все равно все всё понимают”.
Глубинного государства в России нет, оно все на виду, зато есть глубинный народ.
На глянцевой поверхности блистает элита, век за веком активно (надо отдать ей должное) вовлекающая народ в некоторые свои мероприятия — партийные cобрания, войны, выборы, экономические эксперименты. Народ в мероприятиях участвует, но несколько отстраненно, на поверхности не показывается, живя в собственной глубине совсем другой жизнью. Две национальные жизни, поверхностная и глубокая, иногда проживаются в противоположных направлениях, иногда в совпадающих, но никогда не сливаются в одну.
Глубинный народ всегда себе на уме, недосягаемый для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия. Понимание, кто он, что думает и чего хочет, часто приходит внезапно и поздно и не к тем, кто может что-то сделать.
Редкие обществоведы возьмутся точно определить, равен ли глубинный народ населению или он его часть, и если часть, то какая именно? В разные времена за него принимали то крестьян, то пролетариев, то беспартийных, то хипстеров, то бюджетников. Его “искали”, в него “ходили”. Называли богоносцем, и наоборот. Иногда решали, что он вымышлен и в реальности не существует, начинали какие-нибудь галопирующие реформы без оглядки на него, но быстро расшибали об него лоб, приходя к выводу, что “что-то все-таки есть”. Он не раз отступал под напором своих или чужих захватчиков, но всегда возвращался.
Своей гигантской супермассой глубокий народ создает непреодолимую силу культурной гравитации, которая соединяет нацию и притягивает (придавливает) к земле (к родной земле) элиту, время от времени пытающуюся космополитически воспарить.
Народность, что бы это ни значило, предшествует государственности, предопределяет ее форму, ограничивает фантазии теоретиков, принуждает практиков к определенным поступкам. Она мощный аттрактор, к которому неизбежно приводят все без исключения политические траектории. Начать в России можно с чего угодно — с консерватизма, с социализма, с либерализма, но заканчивать придется приблизительно одним и тем же. То есть тем, что, собственно, и есть».
При этом автор статьи, не стесняясь, льстит нынешней политической верхушке, утверждая: «Высокое внутреннее напряжение, связанное с удержанием огромных неоднородных пространств, и постоянное пребывание в гуще геополитической борьбы делают военно-полицейские функции государства важнейшими и решающими. Их традиционно не прячут, а наоборот, демонстрируют, поскольку Россией никогда не правили купцы (почти никогда, исключения — несколько месяцев в 1917 году и несколько лет в 1990-х), считающие военное дело ниже торгового, и сопутствующие купцам либералы, учение которых строится на отрицании всего хоть сколько-нибудь “полицейского”. Некому было драпировать правду иллюзиями, стыдливо задвигая на второй план и пряча поглубже имманентное свойство любого государства — быть орудием защиты и нападения».
Говоря о Путине, Владислав Юрьевич впадает в настоящий экстаз: «Умение слышать и понимать народ, видеть его насквозь, на всю глубину и действовать сообразно — уникальное и главное достоинство государства Путина. Оно адекватно народу, попутно ему, а значит, не подвержено разрушительным перегрузкам от встречных течений истории. Следовательно, оно эффективно и долговечно».
Судя по всему, политолог Сурков не знаком не только с закрытой социологией Администрации, показывающей неуклонное падение рейтинга доверия народа к Президенту и остальным органам власти, но и вообще провел последние полгода где-то далеко от России.
Впрочем, рискнем предположить, что Владислава Юрьевича интересует не столько истина, сколько мнение одного-единственного читателя своего панегирика. Пресс-секретарь этого читателя — Дмитрий Песков — вчера уже подтвердил журналистам, что статья Владислава Суркова будет доложена Президенту. А кремлевские телеграм-каналы тут же сделали далеко идущий вывод о том, что «день сурка» был заранее согласован в АП, равно как и возвращение Владислава Юрьевича к управлению внутренней политикой.
Казалось бы, повод для такого возвращения есть: рейтинг Путина, «Единой России» и т.п. действительно все ниже и ниже, что наглядно показывают результаты выборов в Приморье, Хакасии, а также явный провал даже не начавшейся избирательной кампании Александра Беглова в Санкт-Петербурге. Однако разница между Сурковым, его наследником в АП Вячеславом Володиным и нынешним ответственным за внутреннюю политику Сергеем Кириенко весьма условная и касается лишь методологии.
Если во времена Суркова АП поддерживала или хотя бы закрывала глаза на существование не только своих, но и вполне себе патриотических проектов, то Володин и пришедший на смену ему Кириенко исповедовали тактику выжженной земли, «вытаптывая» политическое поле таким образом, чтобы на нем не могли взрасти какие-то не согласованные на Старой площадки цветы (неслучайно старое прозвище Володина в Администрации «Бульдозер»). Сурков, как поэт олигархического капитализма, в этом плане был гораздо более демократичным. Но это, увы, не отменяет его сущности — что наглядно показал опыт Русской весны.
Впрочем, вся эта PR-акция со статьей может оказаться на деле самопиаром заскучавшего «серого кардинала». После ареста членов группы сенатора Арашукова, а еще ранее близких к Дворковичу владельцев «Суммы» братьев Магомедовых и начале проверок в Высшей школе экономики, в столичной элитной тусовке поползли слухи чуть ли не о готовящемся «силовом» реванше.
Прозападная «элита», в т.ч. еврейско-кавказского происхождения, привыкшая безнаказанно «доить» Россию в течении десятилетий, попутно внедряя чуждые нашей стране «европейские ценности», разумеется, не могла не напрячься и откомандировать Владислава Юрьевича на помощь Кириенко и Медведеву сотоварищи. Ждем реакции главного читателя опуса Суркова…