После простой стоматологической операции Уильям потерял способность что-либо запомнить. Что с ним произошло? Разгадка этой медицинской тайны имеет все шансы изменить наши представления о мозге, полагает корреспондент BBC Future.
Внутренние часы Уильяма остановились в 13 часов 40 минут 14 марта 2005 года во время визита к зубному врачу.
Уильям, офицер британских вооруженных сил, накануне вечером вернулся к месту службы в Германии после поездки домой на похороны бабушки. Утром он посетил спортзал, где играл в волейбол в течение 45 минут. Потом он зашел к себе в офис, чтобы разгрести завалы электронных писем, а потом отправился к стоматологу, у которого ему предстояла операция на корневом канале зуба.
“Я помню, как сел в кресло, и дантист ввел мне местную анестезию”, – рассказал мне Уильям. А что потом? Полная пустота.
С тех пор он ничего не может запомнить дольше, чем на полтора часа. И хотя он все еще может рассказать мне о первой встрече с герцогом Йоркским (принцем Эндрю, родным братом принца Чарльза, наследника британского престола – Ред.) на брифинге вминистерстве обороны, он даже не может вспомнить, где он живет сейчас. Каждое утро он просыпается с ощущением, что на дворе 2005 год, он находится в Германии и ему предстоит визит к стоматологу. Теперь, если он не будет записывать все новое, что с ним происходит, течение времени теряет для него смысл. Единственное, что он знает сегодня наверняка, это то, что существует некая проблема, так как он сам и его жена оставляют подробные записи на его смартфоне в папке, озаглавленной “Первым делом прочти это”.
Все выглядит так, словно любые новые воспоминания записываются невидимыми чернилами, которые медленно исчезают. Как незначительная стоматологическая операция смогла оказать такое глубокое воздействие на его мозг? Эта медицинская загадка из реальной жизни дает редкую возможность заглянуть в потаенные глубины работы мозга.
Даже те самые события, которые привели к потере памяти Уильяма, представляются весьма загадочными. Во время операции врач не сразу понял, что что-то не в порядке. Только после того, как медики попросили Уильяма снять защитные темные очки, стало видно, что он совершенно бледен и с трудом может подняться на ноги. Позвонили его жене.
“Он лежал на кушетке, – вспоминает Саманта (имена обоих супругов изменены). – Глаза были устремлены в одну точку; увидев меня, он, похоже, был удивлен; он вообще не имел представления о том, что происходит”. К пяти часам пополудни его перевезли в больницу, где он пробыл три дня. Даже после того, как умственный туман несколько рассеялся, он по-прежнему не мог вспомнить что-нибудь уже через несколько минут.
Поначалу у врачей возникло подозрение, что он плохо отреагировал на анестезию, которая вызвала кровоизлияние в мозгу. Однако никаких признаков травмы им обнаружить не удалось. Его выписали, но завеса тайны продолжала покрывать случай Уильяма, и семья переехала в Англию, где его направили к д-ру Джеральду Берджессу, клиническому психологу, практикующему в Лестере.
Печатный станок в мозгу
Самое очевидное объяснение: Уильям страдает от одной из форм антероградной амнезии, такой, как у Генри Молисона (1926-2008 гг.), известного как Н.М. или Человек без памяти, которому мы обязаны многим из того, что сейчас нам известно о свойствах памяти. Во время операции на мозге в 1953 году, пред принятой в качестве попытки излечить эпилепсию, нейрохирурги во главе с Уильямом Сковиллом удалили кусок серого вещества Молисона, включая гиппокампы (части мозга в форме морского конька, отвечающие за консолидацию памяти). Гиппокампы, относящиеся к контролирующей функции внутренних органов, обоняние, память и сон лимбической системе мозга, служат своего рода печатным станком памяти. Они фиксируют эпизодические воспоминания о событиях, складируя их в долговременном хранилище. Лишившись этой части мозга, Молисон оказался неспособен удержать в памяти все, что происходило после операции.
В то же время первые доктора, лечившие Уильяма, обратили внимание на то, что на сканах его мозга эти важнейшие участки не повреждены. У него также не проявлялись симптомы, которые обычно наблюдаются у других пациентов с антероградной амнезией. Хотя Молисон не мог вспомнить подробностей о событиях его личной жизни, он, например, был способен овладевать некоторыми процедурными навыками, поскольку они обрабатываются в другом участке мозга. Когда Берджесс предложил Уильяму подумать над тем, как пройти сложный лабиринт, тот совершенно забыл навык, который он приобрел три дня назад. “Это была словно дежавю-копия тех же самых ошибок. Ему потребовалось столько же времени, чтобы снова научиться решению задачи”, – говорит Берджесс.
Одним из объяснений может быть то, что амнезия Уильяма носит характер психогенного заболевания. Некоторые пациенты жалуются на потерю памяти после травматических происшествий, но это, как правило, защитный механизм, позволяющий избегать мыслей о событиях, доставляющих страдание. Обычно это не влияет на способность человека запоминать настоящее. Саманта говорит, что Уильям не перенес никаких травм и во всем остальном отличался полным эмоциональным здоровьем. “Он был образцовым отцом и военным офицером с хорошими перспективами, – отмечает Берджесс. – Не было никаких причин думать, что с ним что-то не в порядке – в психиатрическом смысле”.
На основании имеющихся данных Берджесс полагает, что разгадка таится в гуще крошечных нейронных, именуемых синапсами, контактов, по которым нервные импульсы передаются химическим путем от клетки к клетке. Как только мы пережили определенное событие, воспоминания о нем медленно цементируются в системе долгосрочной памяти посредством изменений в хитросплетениях этих сложных сетей. Процесс консолидации сопряжен с производством новых белков, которые идут на воссоздание синапсов в их новой форме; без этого память остается хрупкой и легко размывается с течением времени.
Заблокируйте синтез этих белков у крыс, и они быстро забудут все то, чему только что обучились. Полтора часа – это примерно то время, в течение которого происходит консолидация воспоминаний в долгосрочной памяти. Именно через такой промежуток времени Уильям начинает забывать подробности недавнего события. В отличие от мозга Молисона, в котором, фигурально выражаясь, сломался печатный станок, в случае Уильяма, похоже, просто закончились чернила.
Но даже в этом случае остается неясным, каким образом операция на корневом канале зуба повлекла за собой такое “высыхание” его мозга. “Это вопрос на миллион фунтов, – говорит Берджесс, – и ответа у меня нет”. Проштудировав медицинскую литературу, он обнаружил еще пять случаев таинственной потери памяти без повреждения мозга. Хотя ни один из этих случаев не был связан с визитом к стоматологу, они, как представляется, произошли вслед за периодами психологического стресса, вызванного чрезвычайной медицинской ситуацией. “Возможно, дело в генетической предрасположенности, которой требуется некий катализатор, чтобы запустить процесс”, – говорит Берджесс.
Джеральд Берджесс надеется, что его новая статья, опубликованная в мае в профессиональном медицинском журнале Neurocase, побудит других психологов поделиться информацией о схожих случаях, что, быть может, приведет к озарениям и новым теориям. Коллеги из научного сообщества уже заинтригованы.
“Да, тут есть над чем поломать голову”, – соглашается профессор Джон Эгглтон из Университета Кардиффа в Уэльсе, Соединенное Королевство. Он хотел бы увидеть результаты более подробных тестов, чтобы иметь возможность предметнее рассмотреть цепочки дальних связей в мозге. Даже если собственно клетки мозга Уильяма не повреждены, у него может отсутствовать часть необходимых нейронных сплетений в области гиппокампов и на других отрезках всей магистрали обработки воспоминаний, полагает он.
Пока же случай Уильяма напоминает нам о том, как мало мы знаем о собственном сознании. Зачарованные красочными сканами МРТ, многие сейчас представляют себе мозг в виде некоего компьютера с отдельными чипами, отвечающими за память, страх или секс. Случившееся с Уильямом превосходно демонстрирует, что такое модульное представление о разуме слишком примитивно. Даже в тех случаях, когда все механизмы внешне в порядке, вы все равно можете оказаться затерянным в настоящем, не имея возможности перебросить мостик из прошлого в будущее. Очевидно, что мозг состоит еще из очень многих слоев, которые предстоит снимать один за другим, прежде чем мы сможем добраться до сути того, кто мы есть на самом деле.
Уильям также продемонстрировал, насколько мощным является воздействие эмоций на формирование нашего сознания. За последние 10 лет он сумел ухватиться за один новый факт – смерть отца. Необъяснимым образом сила горя помогла ему проложить новый путь в мозге и удержать в памяти это печальное событие, тогда как все остальное ускользнуло. И тем не менее, он не может вспомнить события, сопровождавшие кончину отца, так же как не может вспомнить бдения у постели умирающего в его последние несколько дней.
Когда я разговаривал с ним, он только что узнал – в тысячный раз, – что его дочери и сыну сейчас 21 год и 18 лет и они уже не те маленькие дети, которых он помнит. Уильям надеется, что их дальнейшая жизнь не будет потеряна для него. “Я хочу отвести мою дочь под венец и запомнить это. Если они станут родителями, я хотел бы запомнить, что у меня есть внуки и кто они такие”.
Источник: bbc.com