и теократические колхозы.
Иной вывод трудно сделать из беседы главы ОВЦО прот. Всеволода Чаплина с Красовским.
Нас приучают к тому, что у церкви может быть лишь одно мнение: официальное.
Это официальное мнение по той или иной тематике высказывает тот, кто уполномочен Патриархом ведать именно этой сферой.
Чаплин отвечает за те “внешние сношения” Церкви, которые в ином контексте можно назвать “внутренней политикой”. То есть – за озвучивание внутри-политической позиции Патриархии.
До той поры, пока слова Чаплина не оспорены Патриархом, они должны быть воспринимаемы как голос самого Патриарха.
Поэтому не стоит увлекаться игрой в противостояние Патриарха и Чаплина. Любой несогласный, неудобный, вредящий исполнению патриаршего замысла будет немедленно “забанен”.
И посему говорим “позиция Чаплина” – подразумеваем “позиция патриарха Кирилла”.
И вот из слов прот. Всеволода Чаплина мы узнали, что для него идеал государственного устроения это сталинизм без атеизма. От патриарха Кирилла мы и раньше слышали, что для него квинтэссенция советского строя выражается словом “справедливость”.
“Затем революция. Что-то хорошее было, или только кровь? А положительное было что-то? Мы ответили: было стремление людей к справедливости. А в советское время? Было нечто такое, что это время породило и что сегодня мы смело можем принять, включить в свою собственную философию жизни? Было — солидарность. И никогда не надо забывать подвиг нашего народа, и не только военный подвиг. А те самые комсомольцы, которые на целину ехали, БАМ строили, не получая за это никаких наград и привилегий? Это чувство локтя, желание общими усилиями сделать добро для своей страны. Итак, солидарность”.http://www.patriarchia.ru/db/text/3960558.html
Однако советская власть началась с революционного террора, а половину своего исторического срока она твердила, что по мере продвижения к коммунизму классовая война будет лишь обостряться. Причем это была не просто практика, а именно философия и идеология советского образа жизни.
Как можно утверждать после этого, что советский период выражается терминами “справедливость” и “солидарность”, мне не дано понять.
Суть марксистско-ленинской модели социального правления вовсе не в утверждение справедливостии равенства. Ведь сама по себе идея равенства, братства, социального государства — это идея до-марксистская. Своеобразие Маркса в том, какие именно средства он указал как подходящие для слома не-идеального наличествующего общества. На свой майдан он звал пролетариев и этому своему майдану он заранее разрешил всё – любой террор.
Христиане древности хотели равенства из любви, а не из классовой ненависти. Их принцип: что было моим пусть станет твоим. Большевики учили и действовали иначе: что было твоим пусть станет моим. С помощью диктатуры пролетариата и аппарата понуждения.
Эти различия можно было бы не заметить до советского эксперимента. Но не после.
Если ты хочешь понять какого-то человека, мыслителя, попробуй понять именно его своеобразие, специфику. Все говорят, что надо жить по закону, по справедливости. Но пути достижения этого счастья предлагают разные. Одно дело — социализм Платона или Фурье, а вот ноу-хау марксизма — это гражданский террор. «Святой отец церкви будет немало изумлен, когда неожиданно для него наступит день страшного суда, в который все это свершится, – день, утренней зарей которого будет зарево пылающих городов, – когда среди этих „небесных гармоний“ раздастся мелодия „Марсельезы“ и „Карманьолы“ с неизбежной при этом пушечной пальбой, а такт будет отбивать гильотина; когда подлая „масса“ заревет ça ira, ça ira и упразднит „самосознание“ с помощью фонарного столба (К. Маркс и Ф. Энгельс. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений, стр. 50 – 51).
Вообще тезис “за сталинизм без атеизма” странен: сталинизма и социализма без атеизма история 20 века не знает. С христианско-этической точки зрения проще было бы бросить лозунг “за капитализм без навязывания гомосексуализма”. Собственно, таким и был мир (в том числе Российской империи) до недавнего прошлого.
Отчего же такой странный ход мысли? Оказывается, он не странен, а – преемственен.
Наставник патриарха Кирилла (митрополит Никодим) был славен не только … , но еще и “красным богословием”.
“Богословие революции” Никодима-Заболотского лишь на словах похоже на “богословие революции” латиноамериканских теологов. У наших авторов “богословие революции” было не протестом, а, напротив, формой политического сервилизма. Ни грамма совестной или интеллектуальной честности и жертвенности там не было.
Однако эта тухлая риторика пережила поколение своих официальных родителей. Сегодня эти идеи зазвучали вновь – и опять в унисон с государственным проектом советского ренессанса. Когда власть приказывает – так и мы ррреволюционеры!!!
Сегодня лишь еще один мазок добавился в эту картину псевдо-революционного прислужничества: ныне про идеалы справедливости, солидарности и социализма заговорили люди, которые для иных случаев обосновывают ровно противоположные идеи иерархичности и радикального имущественного расслоения (мол, иерархам положено жить в роскоши).
Ну, а теперь читаем Чаплина и через него приближаемся к пониманию мира патриарха Кирилла:
Протоиерей Всеволод Чаплин: Мы предложили экономическую систему социализма. Социализм это лучший строй. Социализм нам нравится. Эту систему нужно было освободить от атеизма. Это правовая система, которая была основана на христианской контуиции.
Красовский: То есть, ежели социализм, то есть экономическое учение Маркса, объединить с государственным православием, получится идеальная система?
Протоиерей Всеволод Чаплин: Объединить с сильной центральной властью, которая всегда собственно православные традиции выражала.
Красовский: Сильная центральная власть была все эти годы — Сталин был…
Протоиерей Всеволод Чаплин: Да. И это была как раз православная модель. В ней неправильным было только безбожие. Сильная центральная власть и мощный акцент на справедливость. В том числе экономическую и социальную. Это была православная модель.
Сталин, который изначально стоял в одной линейке с Лениным и Троцким, потом из этой линейки вышел, и правильно сделал. Как в свое время Сталин вышел из линейки «Ленин, Троцкий и прочие», просто потому, что работать в этой линейке и оставаться у власти в России было нельзя, так и Путин сделал правильно, что он вышел из линейки известных по 1990-м деятелей. И чем дальше он от нее будет отходить, тем лучше. Чем больше он будет готов выступать самостоятельно, не оглядываясь на прагматиков, тем лучше.
Красовский: Прагматики не имеют права принимать участие в управлении Россией?
Протоиерей Всеволод Чаплин: Они имеют право участвовать в управлении Россией, но они не имеют права говорить, что их идеи — это безальтернативные законы, по которым должна жить страна.
Красовский: А кто имеет право так говорить?
Протоиерей Всеволод Чаплин: В прагматической линейке вообще никто не имеет такого права. А вот высшая власть имеет. «Таково наше видение, так велит Бог».
Красовский: А высшая власть — это кто? Как правило, в России это верховный правитель, называется он по-разному. Сегодня это Путин. Смотрите, система, в которой есть сильная центральная власть, обычно персонифицирована, даже если это не православная церковь.
Красовский: Давайте вернемся к будущему России. Значит, идеальное будущее России при социалистической системе?
Протоиерей Всеволод Чаплин: Государство справедливости и сильная центральная власть, которая советуется с народом, но все равно имеет возможность принимать решения, исходя из того, что есть высшая правда. Высшая правда важнее, чем голос народа.
Красовский: Сейчас для России лучше монархия или выборная демократия?
Протоиерей Всеволод Чаплин: Я думаю, что квазимонархическая система лучше. И мы к ней постепенно будем идти. Монархия сегодня вряд ли возможна. Но чем дальше Путин будет выходить из линейки, о которой я вам рассказал, тем мы будем ближе к нормальному государственному устройству.
http://snob.ru/selected/entry/93638/page/4
***
Для сравнения – немного никодимовщины:
Из доклада митрополита Никодима на региональной сессии Христианской Мирной Конференции в Голландии на тему: «Мир и свобода».
«Как известно, христианство смогло воодушевить на искание путей к Правде и Миру. Жизнь народов при ярком свете истины, возвещенной Христом, обрела свой подлинный смысл. Народы были призваны неуклонно стремиться к улучшению условий человеческого общежития, устранять различные виды социального зла, изживать рабство и неравноправие, достигать сближения, дружбы и сотрудничества между всеми людьми внутри единой целеустремленной общечеловеческой семьи.
Процесс созидания Царства Божия в той или иной степени охватил все человечество, ибо христианство, действуя подобно закваске, обнаружило огромную преобразующую силу. Христианские по самому существу своему принципы свободы, равенства, братства, справедливости стали осуществляться самыми различными путями: воспитательными и законодательными, мягкими и суровыми, эволюционными и революционными, религиозными и безрелигиозными. В мире с невиданной ранее силой проявилась неутолимая жажда справедливости, стали возникать различные планы преобразования общества на новых началах, зазвучали горячие протесты против насилия и неправды, явились социальные революции. В многообразии борьбы за справедливость, за лучшее будущее человечества нашла свое реальное содержание действительная свобода человека.
Одновременно с распространением христианских идей добра, справедливости, братства, то есть с расширением сферы созидаемого в земных условиях Царства Божия, протекал и противоположный процесс, Силы зла принялись – в корыстных целях и по эгоистическим побуждениям – всяческими способами подрывать и разрушать устои этого Царства. Они действовали главным образом путем тонкой и изощренной фальсификации христианского учения.
С ранних времен апологеты незыблемости несправедливых социальных отношений начали склонять мысли христиан к полному отчуждению от мира с целью отвлечь их от жгучих социальных проблем, от борьбы за переустройство общества на началах справедливости.
Другой вид фальсификации христианства, сильно сковавший духовную свободу христианского общества, состоял в глубоком извращении учения об участии в Христовых страданиях (1 Петр. 4:13). Подлинный смысл этого учения состоит в том, что страдание несущего свой жизненный крест христианина есть не простое бессловесное перенесение чуждых ему и противоестественных мучений , но сострадание, сораспятие Христу, за нас умершему (Галат. 2:19; 2 Кор.5:12), то есть многоплодная и самоотверженная деятельность, жизнь по заветам Христовым, непрестанное болезнование о том, чтобы эти заветы получили свое осуществление в жизни человеческого общества (Галат. 4:19), на благо и счастье всех людей на земле. Между тем апологеты несправедливости превратили это высокое и святое учение в какой-то бессмысленный апофеоз страдания вообще. То, что служило великой благодатной поддержкой труженикам в деле созидания Царства Божия, было облечено в уродливую форму противоестественного требования о необходимости якобы безропотного перенесения любого издевательства над человеком. Естественно, что прогрессивные общественные деятели, особенно те из них, у кого сложилось атеистическое мировоззрение, беспощадно обличали это извращение.
Возвышенное учение о личном христианском аскетизме и о великой добродетели смирения многими было воспринято как призыв к полной отрешенности от земных забот, общественных устремлений и интересов, как проповедь унизительной пассивности перед лицом торжествующей социальной неправды. Думая обрести истинную свободу духа, люди впадали в глубочайшее духовное рабство. Лучшие представители общества, обладавшие трезвым умом и чистой совестью, сами поняли и стали убеждать других в том, что действительная свобода есть разумное и добровольное служение Правде и Миру, совершаемое не в трансцендентной области чистого умозрения, а в условиях реальной действительности, где так много страданий». ЖМП 1963, №1, стр. 40-41.
Источник: besttoday.ru