В 1991 году распад Советского Союза не только ознаменовал начало формирования нового политического баланса сил в Европе, но и перевернул страницу в дипломатических отношениях между Ватиканом и Россией — после 70 морозных лет холодной войны, отмеченной идеологической и ценностной конфронтацией между католицизмом и коммунизмом.
Поразительно, что за относительно короткий период времени Кремлю и Святому Престолу удалось пройти путь от открытого геополитического противостояния, кульминацией которого стала поддержка Ватиканом польской «Солидарности», до общности взглядов на многие внешнеполитические, идеологические и ценностные вопросы. Взять хотя бы войну в Югославии и Косово, когда и Святой Престол, и Кремль были противниками действий США и НАТО на Балканах.
После прихода к власти Владимира Путина отношения между Россией и Ватиканом продолжали укрепляться за счет сочетания прагматического сближения позиций по различным аспектам международной политики и стратегического и идеологического видения, отличающегося общностью взглядов на некоторые вопросы. Понтификат Франциска I мог бы стать основой для дальнейшего развития такого подхода.
Это означает, что визит Владимира Путина в Ватикан, запланированный на 10 июня 2015 г., станет тем самым пробным камнем, по которому можно будет оценить потенциал будущего диалога между Москвой и Ватиканом.
В. Путин и Папа Франциск I разделяют опасения о том, что некоторые монархии Персидского залива оказывают завуалированную поддержку Аль-Каиде и Исламскому государству, а также их сторонникам и союзникам в Средиземноморском и Ближневосточном регионах.
Во-первых, и Владимир Путин, и Папа выступают против исламского фундаментализма как идеологии терроризма. В этом контексте оба лидера придерживаются единого мнения о необходимости установления прочных и долгосрочных контактов с умеренными представителями и деятелями исламского мира – в целях изолирования наиболее радикальных движений, а при необходимости и оказания решительного отпора действиям джихадистских групп, представляющим угрозу мирной жизни и безопасности обширных регионов – от Кавказа до Средней Азии, от Ближнего Востока до Африки и Европы. В. Путин и Папа Франциск I разделяют опасения о том, что некоторые монархии Персидского залива (Катар и Саудовская Аравия) оказывают завуалированную поддержку Аль-Каиде и Исламскому государству, а также их сторонникам и союзникам в Средиземноморском и Ближневосточном регионах. Осязаемым примером эффективности политического курса «оси» Москва – Святой Престол можно считать сирийский кризис: поддерживая Башара Асада, или точнее «светскую» баасистскую власть, Россия и Ватикан руководствовались разными соображениями, ставили перед собой разные цели и шли к ним разными путями, но реальность заключается в том, что именно эта власть могла обеспечить как гарантии соблюдения геополитических интересов (В. Путин), так и защиту католических и православных меньшинств от джихадистского фанатизма.
То же самое касается и диалога с Ираном. И Россия, и Ватикан абсолютно уверены в необходимости возвращения Тегерана в центр ближневосточной политической жизни и постепенного снятия международного бойкота, наложенного Соединенными Штатами. И хотя иранская ядерная программа внушает серьезные опасения, католическая церковь твердо верит, что на сегодняшний день пространство для маневра в переговорном процессе с Ираном значительно шире, нежели в отношении других ближневосточных реалий. С точки зрения Ватикана, Тегеран — один из ключевых участников проекта противостояния ваххабизму Саудовской Аравии, кроме того, Иран пытается повлиять на политику Хезболлы в Ливане — государстве, которому Папа Франциск I уделяет особое внимание в связи со значительным числом проживающих в нем христиан.
Однако на встрече В. Путина и Папы Франциска I 10 июня 2015 г. неминуемо будет обсуждаться и украинский кризис, и новый ветер холодной войны, который веет сегодня в Европе. Что касается войны в Донбассе и отделения Крыма от Украины, Ватикан придерживается исключительно осторожной дипломатической линии, сочетая постоянные призывы к миру и упреки в адрес Запада и России в неспособности обеих сторон к выстраиванию конструктивного диалога. С большой долей уверенности можно предположить, что на нынешней встрече Папа Франциск I обратится к президенту России с призывом сделать все возможное для снижения градуса напряженности и обеспечить соблюдение духа и буквы вторых Минских соглашений.
Следует подчеркнуть, что Украина всегда была яблоком раздора между Ватиканом и Россией, главным образом в связи с противоречиями между Украинской Униатской и Русской Православной Церквями. Духовные лица православной церкви не раз обвиняли Ватикан в «нечестной» прозелитической деятельности среди православного населения. «Революция достоинства» и последовавшая за ней гражданская война донельзя обострила противостояние между католицизмом и православием: одна из Церквей присоединилась к проевропейскому альянсу, другая встала на пророссийские позиции. Вполне естественно ожидать, что Путин попытается склонить Ватикан к нейтральной позиции по Украине в обмен на определенные гарантии защиты прав католиков как на Украине, так и в России. Задача, стоящая перед Путиным, непроста: российской дипломатии придется столкнуться с очень жесткой позицией польского и американского духовенства, отнюдь не склонного к компромиссам.
Учитывая политический вес Ватикана в Италии и в Европе, Путин, возможно, попытается заручиться поддержкой Святого Престола в конфликте с приверженцами непримиримого антикремлевского курса, так называемыми санкционными ястребами. В Италии, где про- и антироссийские позиции представлены в приблизительно равных пропорциях, малейшее выражение симпатий Ватикана легко склонит чашу весов в одну из сторон. Однако и в этом случае разыгрываемая партия беспрецедентно сложна: ватиканская дипломатия не может игнорировать обвинения в непосредственном участии в войне в Донбассе, выдвигаемые международным сообществом в адрес Кремля.
При столь запутанной международной ситуации диалог между Москвой и Ватиканом будет неизбежно строиться по формуле adhoc, то есть в зависимости от быстроменяющейся конъюнктуры.
И Россия, и Ватикан абсолютно уверены в необходимости возвращения Тегерана в центр ближневосточной политической жизни и постепенного снятия международного бойкота, наложенного Соединенными Штатами.
Однако если абстрагироваться от текущего кризиса, можно констатировать наличие несомненной общности между позициями Владимира Путина и Папы Франциска I. Оба они весьма критически относятся к процессам политической, экономической и моральной глобализации, стирающим многообразие человеческой жизни и навязывающим единую — стандартизованную и унифицированную — модель существования всем народам и всем государствам. Оба не симпатизируют «однобокой» политике США и отрицательно относятся к международным последствиям этой политики. Оба считают необходимым пересмотр нынешнего миропорядка в пользу многополярности и учета политико-экономических реалий бурно развивающихся стран (БРИКС и Ко.).
Главное, они оба признают важность традиционных ценностей, ключевое значение семьи, национального своеобразия и христианских принципов как основы существования современного общества. При всей своей открытости современным реалиям папа Франциск I остается прежде всего иезуитом, а значит — стихийным консерватором, сторонником неделимости этики и политики и их ориентированности на религиозные заповеди. Что же касается В. Путина, с самого начала строившего «путинизм» как пригодную к экспорту модель, основанную на сочетании рыночной экономики, принципа главенства государства, управляемой демократии и консерватизма, он вполне может найти благодарного слушателя в лице Ватикана. И не будем забывать, что глава Кремля может стать посредником в процессе примирения католиков и православных.
Марко Ди Лиддо
Источник: russiancouncil.ru